Загадка замка Карентин

Сигнал возымел свое действие. Не прошло и пяти минут, как входная дверь с лязгом открылась и в ней появилось возмущенное лицо Фишера.

– Я хотела бы поговорить с леди Торп, – сказала решительно Энн.

– В этот ранний час, позвольте мне заметить, миледи не изволит принимать, – ответил с надменным высокомерием Фишер.

Энн вся кипела.

– Если вы.сейчас не изволите передать миледи,

что ее хочет видеть будущий владелец замка, – под

ражая Фишеру, сказала она, – то я за себя не

ручаюсь. – Иногда Энн могла быть резкой, даже

вульгарной.

Фишер разинул рот и быстро, скрылся, оставив открытой дверь.

– Пойдем, посмотрим твою резиденцию. – Энн схватила Эрвина за руку и потащила его за собой: – Ну, что я тебе говорила: это действительно

развалина! Скоро потолок рухнет кому-нибудь на

голову. – Она не без удовольствия осмотрела зал. И

поскольку Энн была готова отчитывать каждого

встречного-поперечного, то обрушилась на своего мужа: – И это ты называешь наследством? Даже если бы я была старой бездомной кошкой, и то не

стала бы жить в этой развалине. Не жди, чтобы я подставила свою голову под известку, которая сыплется с потолка.

Эрвин, который все это время никак не мог освободиться от мысли о таинственной связке отмычек, ботинке в болоте и вспоминая, как вольготно он чувствовал себя в Месопотамской пустыне среди глиняных черепков и человеческих костей четырехтысячелетней давности, только теперь сообразил, что ему сказала Энн. Но вместо ответа, который, как он знал, вызовет у жены лишь поток словоблудия, использовал давно испытанное средство. Он подошел к Энн и влепил такой подзатыльник, что та взвыла от боли.

– Если ты еще раз позволишь, я тут же...

– Ты тут же закроешь рот, а если нет, то будешь в состоянии издавать лишь нечленораздельные звуки. Не мешай мне думать.

Размышления молодого археолога прервала Патриция.