- Запомни, чай должен быть, как поцелуй: горячий, крепкий и сладкий.

Но больше всего Муську возмущали остававшиеся после капитанского завтрака хлебные корки. Прибирая на столе, она злилась чуть не до слез: «Подумаешь, барин, корки оставляет!»

Однажды, после очередной нотации, Муська не выдержала и, разревевшись, выбежала из каюты.

Капитан звонил, звал, но все было напрасно: Муська не появлялась. Тогда он потребовал к себе боцмана.

- Трофимыч, пойди посмотри, куда буфетчица девалась. Свалилась на мою голову цаца - слова не скажи!

Старый боцман неодобрительно шевельнул седыми бровями и молча вышел. Муську он нашел на корме. Присев у флагштока, сжавшись в комочек, она горько плакала. За сорок лет плаваний Трофимыч многому научился: он умел заделывать пробоины, сращивать манильские концы, плести маты, выводить ржавые пятна с переборок, - но как успокаивать плачущих девушек, он не знал и поэтому, вероятно, не очень удачно спросил:

- Ревешь, значит?

- Реву, - с вызовом ответила Муська.

- А зачем?

- Как зачем? А что он придирается? Сам корки на тарелке оставляет...

- Чего - чего, какие еще корки?

- Обыкновенные, хлебные, за которые меня мать била! - зло выкрикнула Муська.

Слезы и упоминание о злополучных корках - все это непонятным образом связалось вдруг в мозгу старого боцмана в одно целое, и он сказал уверенно и незло:

- Дура ты, Муська. Чем же он корки грызть будет, когда у него ни одного своего зуба нет? В плену у Франко его зубы остались. в тридцать шестом. И не придирается он к тебе вовсе, нервный он. Ты думаешь, легко год в одиночке высидеть? И били его. Жуткое дело, как били...

Муська перестала плакать. Она слушала боцмана с широко раскрытыми глазами.

С этого дня буфетчица держалась молодцом, терпеливо выслушивала замечания капитана, безропотно выносила из его каюты хлебные корки и чай подавала такой горячий, что пить его было никак невозможно. А когда в Индийском океане «Терек» прихватило штормом и четыре дня бросало так, что, казалось, мачты вот - вот заденут за воду, она, превозмогая дрожь в коленях и противный липкий озноб во всем теле, трижды в день поднималась на ходовой мостик с кружкой крепкого кофе для капитана.

За дни шторма капитан ни разу не спустился вниз. Муськины появления на мостике раздражали его. Недовольно ворочая покрасневшими от бессонницы и напряжения глазами, он ворчал каждый раз:

- Кто тебя звал сюда? Как - нибудь без помощников справлюсь. Убери к черту эту гадость!

Но Муська не уходила до тех пор, пока он не выпивал кофе. Спускаясь с трапа, она с трудом ловила ногами ускользающие ступеньки и с облегчением вздыхала, если удавалось благополучно донести пустую кружку до камбуза.

Когда шторм кончился, капитан позвал к себе Муську.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.