Я встал, он встал; я накинул на плечи свою шинель, он – свою; я присел на корточки, он опустился рядом. Некоторое время мы оба молчали, затем он спросил:

– Хочешь послушать эту историю? Я не ответил.

– Там будет про молоко, и про девушку, и про всякие развлечения – как раз то, что тебе нужно...

– Ну, ладно, рассказывай уж, – сказал я.

– Городишко наш маленький, немногим больше села. Газовый завод, насосная станция, консервная фабрика, мастерская по ремонту сельскохозяйственных машин, мельница по переработке древесины, две церкви, три школы, окружное управление и ратуша – вот почти и все. Да, еще два кинотеатра. А с недавних пор – авиабаза поблизости. Вот теперь уже и точно все.

Когда расстаешься со школой, выбор у тебя небольшой. Можешь поступить в обучение к лавочнику или к ремесленнику. Если ты слишком туп для учения, ты идешь на одну из фабрик толкать тележку. Если же ты ленив или у тебя страсть к белым воротничкам, ты поступаешь на почту или на железную дорогу. Я стал строить колодцы. Работа эта совсем неплохая; без дела сидеть не приходится, потому что на окраинах у нас нет еще водопровода. К вечеру, правда, бываешь весь в грязи, но обычно это всего лишь песок и ил, которые легко смываются. Тебе это может показаться смешным, но первый год я всегда с гордостью вез на себе через город эту грязь, возвращаясь домой. С парнями из старших классов я местами не поменялся бы, ну и они со мной, конечно, тоже. Однако потом все стало иначе, я имею в виду не для старшеклассников, а для меня.

Не знаю точно, когда это случилось. Произошло это не сразу, не вдруг, а постепенно.

Обычно я, когда было возможно, старался проехать по нашей главной улице – здесь всегда было людно, здесь были кино и кафе, мы называли ее свадебным трактом. Напротив церкви, у входа в кафе Кайзера, было место наших встреч. Все в большинстве случаев бывали уже в сборе, когда я вылетал из-за угла на своем велосипеде, с инструментом на багажнике и грязный, как сам черт. Каждый раз ребята поднимали крик, требуя, чтобы я поторопился, – не знаю, впрочем, для чего, так как потом мы продолжали стоять на том же месте, но я в ответ всегда кричал, что сейчас вернусь, и действительно сейчас же возвращался.

Мать моя с восторгом смотрела, как я заливаю кухню водой и уплетаю ужин, точно меня две недели не кормили, а затем с грохотом съезжаю по перилам вниз.

Так было, пока не появились девушки. Прежде мы не знались с ними, разве что запускали в них снежками. Но однажды вечером, когда я был чернее нашего трубочиста Эдди, у входа в кафе Кайзера оказалось несколько девушек. Ребята при виде меня, как всегда, подняли крик, а девушки засмеялись. Было ясно, что смеются они надо мной.

Возвращался я страшно злой, тем более что девушки были старшеклассницами, а этих мы особенно не терпели. Я отпустил несколько колкостей, но ребята оказались не в форме – моих мячей никто не принял. Дочь нашего торговца велосипедами проехалась по моему адресу, а другие глупо захихикали, и мои друзья засмеялись вместе с ними.

Одна девушка как-то выделялась среди остальных. Они называли ее Чарли, потому что фамилия ее была Чартрон. У нее была белокурая коса и большие зеленые глаза.

Я сразу заметил, что подруги молятся на нее и что мои друзья, обращаясь вроде бы ко всем, смотрят на нее одну. Она держалась с нескрываемым высокомерием и при ее внешности могла себе это позволить. Рассмешить ее было нелегко, да и тогда она не смеялась, как другие, а только улыбалась кончиком носа, если это вообще возможно.

Я был мастер отпускать шутки, и несколько раз мне удалось заставить ее сморщить кончик носа, но это было не больше, чем если бы кто-нибудь сказал: «Ничего, парень, неплохо!»

Поппи Майер, дочь булочника, пожелала узнать, чему нас учат. Она выспрашивала всех по очереди, точно выбирала себе мужа. Когда я сказал: «Строить колодцы», – она поинтересовалась, приходится ли мне иметь дело с канализацией.

– Ну, конечно, – буркнул я, потому что иногда нам действительно приходилось.

– Кошмар! – взвизгнула она. – Вонь, верно, страшная?

Я сказал, что бывает по-разному, но хуже всего в пекарнях, потому что булочники едят слишком много хлеба.

Затем я пошел домой. Однако с того времени я стал все реже ездить по главной улице и постепенно вообще отказался от этой дороги.

И к кафе Кайзера я ходил, только когда там не было девушек.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.