- Надо идти, - сказал он. - Отсюда недалеко деревня Вайтаришкяй. Как - нибудь донесем на пиджаке...

Шли полями и перелесками, утопая в снегу и сбиваясь с шага. Чепонис кусал свои побелевшие губы, плотно зажмуривался, но тут же открывал веки и умоляюще глядел поочередно на друзей. Но они не останавливались.

За снежной пеленой помазалась наконец деревня - Над горбатыми крышами домов кое - где вились сизые султаны дыма. Ветер пригибал их книзу, разрывал в клочья, пропитывал метель горьковато - сладким запахом смолы. Почему - то казалось, что война обошла стороной здешние крыши, и худо ли, бедно ли, но под ними живут люди, правя свои нехитрые дела без особых тревог и волнений.

К деревне подошли с глухой ее стороны - от околицы, и все, кроме Чепониса, увидели несколько санных упряжек, стоявших на середине улицы, окруженных людьми в длиннополых черных шинелях. На санях лежали узлы, одеяла и подушки; слышалась не то песня, не то протяжный женский плач.

«Полицейские... Народ грабят!» - догадались комсомольцы. Удерживая на весу Чепониса, они остановились в тяжелом оцепенении.

- У них же... только винтовки. И те старые... - проговорил вдруг Чепонис. - Вы оставьте меня, а сами...

И друзья оставили его в сугробе.

Когда человек вложил в свой справедливый путь все силы и цель его близка и зрима, - горе тому, кто попытается загородить этот путь! И пусть перед ним стоят трое или четверо, одетых в шинели любого покроя и цвета, все равно победит он, наступающий, потому что на его стороне великий закон бытия - право!

Именно этого оружия не имели полицейские. Оттого при первых выстрелах комсомольцев люди, одетые в черные шинели, начали разбегаться, подчиняясь уже своему воровскому правилу: спасайся, кто как может!

... Чепониса друзья нашли в прежней позе, под плотным слоем снега, будто под простыней. Но глаза его метель не запорошила, они спокойно глядели в небо и моргали.

- Держится! - сказал Штарас. - Понесли... Они долго стучали в дверь ближайшей избы.

- Тут, наверное, никого не осталось! - тревожась, сказал Корбутас. Но дверь вдруг приоткрылась, и на пороге показалась старая женщина. Оглядев комсомольцев и их ношу и заметив, видно, в их глазах то выражение, по которому человек безошибочно распознает, друг перед ним или враг, она обернулась в сени и кому - то сообщила с укором:

- Езус - Мария! Да это ж свои!...

Через несколько минут жители деревни высыпали на улицу - гасить пожар и разбирать с подвод свое почти чудом спасенное добро...

Рана Чепониса была тяжелой, сквозной, - пуля вышла над чашечкой правого колена, раздробив кость. Перевязывали его белым льняным холстом, принесенным хозяйкиной дочерью.

Стиснув зубы, Чепонис молчал, а Штарас все повторял одно и то же:

- Это пустяк... Перебитые кости срастаются скоро, я знаю...

Заглядывая Чепонису в глаза, Корбутас рассказывал с великой верой в то, что это так и было:

- Я ему ка - ак дал очередью крест - накрест, так от него только пар пошел!...

- Кого это ты, Юлюс? - спросил Штарас.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.