Василий Алексеев

— За мной! — крикнул Алексеев и кинулся вверх по лестнице.

На третьем этаже посреди одной из комнат на полу сидела молодая девушка, сестра милосердия, и, словно сумасшедшая, повторяла одно и то же:

— Где полковник? Где полковник?..

На нее никто не обращал внимания.

— Какой полковник? — спросил Алексеев.

— Полковник Карташов, начальник училища, — ответила она. — Это он во всем виноват, он заставлял стрелять...

Собрав человек пять солдат, Василий добрался до кабинета Карташова. Дверь была заперта. Но как только ее попытались взломать, изнутри загремели выстрелы. Один из солдат тут же упал, раненный в живот.

— Давай гранату! — крикнул Алексеев.

Грянул взрыв — дверь разлетелась в щепки.

В проломе появился полковник Карташов. Он был ранен в левое плечо, стоял, привалившись спиной к косяку. Все лицо его было сплошь из боли и ненависти.

— Ну, где вы, мерзавцы, мразь! — хрипло цедил он. — Ну, входите же, я всажу пулю хоть в одну большевистскую рожу...

— Огонь! — скомандовал Алексеев.

...Петроград кишел переодетыми офицерами и иностранными разведчиками, наполнялся все новыми тайными организациями, готовящими заговоры, диверсии, убийства. Меньшевистские, эсеровские, кадетские и монархические газеты мутили сознание обывателя сообщениями о беспорядках на заводах и фабриках, на транспорте.

Буржуазия пустила в ход локауты, которые больно ударили по десяткам тысяч рабочих. Саботаж государственных служащих парализовал нормальную жизнь города. У дверей сотен закрытых магазинов образовались неимоверно длинные очереди за хлебом. Нарушилось снабжение столицы топливом. Вместе с холодом пришел голод, в городе начался тиф. Распоясались хулиганы и мародеры...

Город жил беспокойной, контрастной жизнью. Невский был полон расфранченной публики — торгаши, их жены и содержанки, автомобили, духи, кружева, пышные наряды, заливистый смех. Слишком много смеха для столь тревожного времени...

Это злило солдат и рабочих: у них нет хлеба, мыла, керосина, соли и гвоздей, а тут... Словно не было и нет миллионов калек и убитых, осиротевших и овдовевших, будто нет безработных и голодных.

Революция должна была защищать себя. Обеспечение в Петрограде революционного порядка стало одной из основных задач. Напряжение в городе достигло предела, когда в ночь с 23 на 24 ноября были разгромлены винные подвалы Зимнего дворца. Пьяные погромы перекинулись в другие районы города.

Сначала думали, что это дело рук хулиганов. Но вскоре к большевикам попали документы, из которых явствовало, что на контрреволюционную агитацию и пьяные погромы недобитая буржуазия выделила немалые средства. Создана специальная враждебная организация, и целая сеть провокаторов подбивает рабочих на разгром винных погребов, складов и магазинов по заранее разработанному плану.

Алексеев своими глазами видел мертвых людей, плававших в вине, и пьяную озверелую толпу, грабившую промтоварный магазин на Гороховой. Наверно, это было самое ужасное из того, что когда-либо ему приходилось видеть.

За Нарвской заставой появилась шайка под водительством некоего Вовы Прицкера. Рядился Вовик, как его называли сообщники, под «идейного»: именовал себя анархистом-социалистом, при случае мог речь о светлом будущем закатить, а на самом деле был обыкновенным бандитом — грабил, убивал.