В правосудии отказано?

— Не подтвердили, — не нашли.

— Как все просто!.. Но если истиной является только то, что сказано в суде, тогда зачем вообще нужно предварительное следствие?

— Я тоже задаю себе этот вопрос... Извращался и принцип презумпции невиновности. Прокурор и суд требуют именно признания обвиняемого! Нет признания — нет вины. Только признание гарантирует от судебных ошибок!..

— Но ведь признание может быть и самооговором.

— Таких случаев сколько угодно! Получилось, что правосудие повернулось своим острием против случайных преступников, которые, веря в справедливость, рассказывают правду о совершенном ими деянии. Зато матерые преступники стали легко уходить от ответственности.

Двадцать седьмого мая 1988 года «Правда» опубликовала отчет о деятельности Верховного Суда СССР, с которым на сессии Верховного Совета СССР выступил Теребилов. Он преподнес политику бездействия как огромное достижение гуманизации правосудия.

«Перестройка работы Верховного Суда СССР, — цитирую, — шла в направлении более тщательного изучения дел, более требовательного подхода к оценке материалов предварительного и судебного следствия... В 1987 году в стране было осуждено на 380 тысяч человек меньше, чем, например, в 1984-м. Конечно, это не только результат снижения преступности, здесь сказалось и более широкое применение административных мер и амнистии, и некоторые другие причины... В 1987 году примерно на одну треть сократилось число лиц, осужденных за тяжкие преступления. Это тоже можно отнести в актив перестройки...»

— Извините, перебью. Данные МВД, публикуемые в этом году, говорят о сильном росте преступлений, в частности, тяжких. Какое-то странное противоречие: преступность растет, а судимости сокращаются! И это записывается в актив перестройки?..

Так и я о том же! Идем дальше. «Несомненно, что за последние годы суды стали более.требовательно относиться к оценке материалов предварительного следствия... Уровень назначения наказания в виде лишения свободы снизился в 1987 году по сравнению с 1984 годом с 49 до 34 процентов. По нашему мнению, это тоже правильная тенденция...»

Обратите внимание на последний тезис. Ориентируясь на такую практику суда, прокуроры стали отказывать в санкциях на арест даже при совершении тяжких преступлений, ибо арест на предварительном следствии без последующего осуждения к лишению свободы начали расценивать как грубое нарушение законности.

— Но ведь изоляция подозреваемого в опасном преступлении на период расследования — мера, предусмотренная законом и проверенная на практике! Мера пресечения не только преступной деятельности, как я понимаю, но и возможного противодействия расследованию.

— Все верно. Но вот, прекрасно сознавая, что неприменение ареста может привести к отрицательным последствиям, прокуроры, напуганные «гуманистами» от суда (зачислят в лагерь антиперестройщиков!), стали защищать исключительно личную безопасность и перестали давать санкции не только на арест, но и на продление сроков содержания под стражей преступников. Теребилов же утверждал, что следователь облегчает арестом себе работу.

— А разве это в общем-то не так?

— Но делает-то следователь это не для личного удовольствия! Получается, расследуя тяжкое преступление, сначала я должен создать себе трудности — дать возможность мешать, обрабатывать свидетелей и потерпевших, скрыться или совершить новое преступление — и только тогда могу активно работать по преодолению созданных мной же самим трудностей? Так?..

Только в РСФСР за 1988 год 28 тысяч обвиняемых, дав подписку о невыезде, скрылись от следствия...

Но как же избавиться от «патологического» желания следователей арестовывать обвиняемых?.. И в 1987 году был издан соответствующий приказ, а к нему устное приложение. Дело дошло до трагикомических случаев. Осенью 1987 года пьяный хулиган напал на работника отдела милиции по охране метро. Преступник проломил ему череп, забрал его оружие, но вскоре, слава богу, был задержан. А прокурор Московского метрополитена И. Михеев, проявив «гуманизм», взять под стражу преступника не счел нужным! Через два дня после того, как об этом рассказал «Труд», зам. московского транспортного прокурора Г. Попов сообщил газете, что после выступления «Труда» в 13 часов 13 минут он санкционировал арест преступника. Выходит, если бы не газета, то бандит так и остался бы на свободе? Кто же надзирает за законностью — прокурор или газета?

«...Как правило же, до суда человек должен оставаться на свободе, — разъяснял Теребилов в интервью «Литера-турке» весной 1988 года. — А как действуют некоторые следователи? Сперва арестовывают человека, а уже потом начинают активное расследование...»

— В судах, наверное, должны были воспринять эту фразу как практическое указание к действию?

— А так и было!

Безарестной технологии более трех лет. Результаты ее хорошо известны. Но, пожалуй, самое страшное то, что за это время воспитался новый вид следователей. Они не желают думать и принимать решения. А зачем? Если дела стали потоком возвращать на доследование и это ставят в вину следователям, то, понятно, чтобы избежать неприятностей, они стали превращаться в обычных оформителей бумаг — что кто скажет, то и запишу, а решения принимать не буду.