Сняв улы и оставшись в одних войлочных чулках, Евтей прошел к столу, взял кружку, в которую Савелий тут же услужливо налил чай.

– А речь я, брательник, вот к чему клоню, – шумно отхлебывая горячий чай, раздумчиво продолжал Евтей. – Ловим мы с тобой этих самых тигров всю свою жизнь, почитай, сколько народу всякого у нас в бригаде перебывало – седни один, завтра другой, а кто из этих людей дело-то наше перенял? Никто! Потому как этого дела мы с тобой никому и не передавали, вроде как боялись передать, а теперь вот к черте последней подходим, а наследника нет, сами помрем, и дело наше некому продолжить...

– Так вить, Евтеюшко, рази Николай-то не наследник?

– Да какой он наследник?! – Евтей даже кружку от себя отодвинул, нервно запустил в бороду пальцы. – Отрезанный ломоть твой Николай!

– Это ишшо почему отрезанный? – обиделся Савелий.

– А ты не обижайся, брательник, – помягчел голосом Евтей. – Я и сам бы рад видеть племянника продолжателем нашего дела, династии нашей, да рази ты сам не видишь – нет огня в нем к нашему делу, корысть одна, ты горишь, а он как бы с боку припек у тебя или как собачонка на поводу.

Евтей помолчал, разглядывая на столе свои мощные, узловатые руки.

– Ты, Савелко, не серчай, но Николай и в самом деле как норовистый молодой кобелек у тебя на привязи – ты его в одну сторону ведешь, а он тянет в другую, характер проявляет, дескать: коль я в собачьей стае верховод, то и над хозяином своим тоже верховод..

– Выдумываешь напраслину, – неуверенно возразил Савелий, – какой он мне верховод? Ишшо не хватало...

– А рази не верховод? Сколь уж было так: ты в одну сторону, он – в другую, и перетягивал тебя. А что получалось из этого? – Евтей с укоризной посмотрел на брата, строго заключил: – Под каблук ты попал сынку своему, на его инженерское звание смотришь вверх, как на икону, а свое звание уронил и себя принизил. Сын перед тобой благоговеть должен, а не ты перед сыном! Вот за то, что достоинство свое родительское не блюдешь, сам же через то и пострадаешь.

– Ишшо чего – где я достоинство не блюду? – слабо защищался Савелий. – Выдумываешь ты. – И попробовал направить разговор в другое русло. Сняв с печки котелок с похлебкой, поставил его перед братом на стол: – На-ко вот лучше, Евтеюшко, супешнику похлебай, ишшо не хватало нам с тобой раздору... Притомился, чай, целик топтать?

– А вот уж чего не было, того и не было, – с усмешкой проговорил Евтей, многозначительно посматривая на удивленного Савелия.

– Опять ты, Евтеюшко, как заяц на лежку, петлями скачешь. Говори толком – не ходил сегодня никуда, с Калугиным сидел, што ли?

– Пошто не ходил? Ходил, брательник, ходил... Да только не по целику, а по следу готовому едва-едва поспевал за Пашкой. Здоров, черт, как сохатый прет. В самую вершину ключа добрались. Поглядел я нонче на Павла и вот че скажу тебе, брательник, – из этого парня выйдет настоящий тигролов, попомни мое слово.

– Это ишшо на воде вилами писано – сам ведь припомнил, сколь народу у нас в бригаде перебывало, да никто не удержался...

– Да ведь мы и не удерживали никого! Даже и отпихивали особо ретивых-то, вспомни-ка, – Евтей осуждающе покачал головой, – ай забыл, брательник? Вишь, какая память у тебя...

– Да ведь и ты, Евтеюшко, грешен по этой линии.

– А я не отмалчиваюсь, да и грех ли то был? Тогда еще не время было династию разрушать, а теперь оно приспело, и надобно тигроловство наше в хорошие руки передать, – Евтей значительно помолчал, теребя бороду, и вдруг сказал с решительностью непреклонной, точно вколачивая гвозди в сырую древесину:

– Хочет этого племянник или нет, но Павлу тигроловом быть!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.