Через несколько дней с крыши дома на двух зонтах спрыгнул он сам. Но разве мог удержать его такой парашют? Как только он кинулся вниз, спицы на обоих зонтах с треском лопнули, парашютист плюхнулся на соседский двор и долго после этого потирал синяки на локтях.
Вот тебе и Валерий Чкалов.
Все могло надоесть Бечыру – игра в прятки, скачки на неоседланном коне, – но привязанность к дедушке Кудзи не менялась. И еще Бечыр зачитывался сказаниями о народных осетинских героях – Чермене Тлаттаты и Хазби Алыкваты, Кудзи Дзутты и Татаркане Томайты. Он изображал их с мальчиками по вечерам на улицах аула, и я не помню, чтобы он сыграл одного героя хоть дважды. Сказку же о девятиглавом великане из уст дедушки Кудзи мог слушать Бечыр без конца.
О существовании фандыра и о том, что Кудзи умел на нем играть, мы не знали. Это было неожиданное открытие.
Кудзи был всегда рад нам, и мы приходили к нему без приглашения. В тот вечер впереди, как обычно, шел Бечыр. На улице было тихо.
Открыв дверь дома Кудзи, Бечыр отшатнулся и загородил тесный проход распростертыми руками.
Из комнаты просачивались мягкие звуки фандыра. Я стоял за спиной окаменевшего Бечыра и слушал песню о Таймуразе Кодзырты.
Ой, нана, сшитая тобою
Серая черкеска
В жестоком бою заменила мне
Панцирь Церекка...*
_________
* Панцирь Церекка – непробиваемый стрелой.
Сгорбившись, старик сидел на треножнике. Струны фандыра из тугих воловьих жил ровно гудели от прикосновения пальцев Кудзи и становились похожи на опущенные вербные веточки. Фандыр лежал на коленях старика, в такт мелодии Кудзи тихонько поталкивал его грудью.
Меч ее не сечет
И пуля не пробивает.
В узком ущелье
Пули кабардинских князей
Градом летели на меня, гыцци...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.