— Это верно, — сказал Maypep, глядя на Сейгеля. — Подружись с ней, Луи. Она может нам пригодиться, но попридержи язык. Проверь, не пришла ли она кое-что выведать.
Сейгель кивнул и вышел в коридор. Дженни ждала его в коктейль-баре.
— Ну и ну! — воскликнула она. — Сказали, пять минут, а сами пропадали четверть часа.
Он улыбнулся.
— Абонент был занят. Ну, пошли ужинать, — сказал он, уверенно беря ее за руку.
Глеб Моу смахнул яичницу со сковороды себе на тарелку, добавил два толстых ломтя ветчины и отнес тарелку на стол. Это был коренастый, невысокий парень с копной песочно-рыжих волос на голове.
Пит Вейнер наблюдал за ним, стоя у окна.
— Ну, чего уставился? — недовольно спросил Моу.
— Восхищаюсь твоим аппетитом, — спокойно сказал Пит.
— Чем восхищаться, лучше бы сел да пожрал тоже. Все равно делать нечего, только сидеть и ждать.
— Я не голоден. Как ты думаешь, сколько еще нам придется ждать?
Моу с любопытством взглянул на него.
«Парень со странностями, — подумал он. — Конечно, обвинять его трудно. Любой человек поневоле станет странным, если у него будет такое красное, как от портвейна, пятно во всю морду».
— До тех пор, пока не прикажут, будем сидеть здесь, — сказал Моу.
Он засунул ветчину в рот, пододвинул к себе кофе и отпил большой глотон.
— Никак не усеку, почему именно тебе поручили выполнить это приятнейшее дело. Я, слава богу, еще не помер, рука твердая. Я пристукнул десятки мужиков, а ты ведь еще ни одного.
Пит вздохнул.
— Когда-нибудь мне надо же начинать. — Он взял со стола фотографию Фрэнсис Колеман и уставился на нее. — Я бы хотел, чтобы это была другая женщина.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.