Серое здание без окон. Внутри его — еще одно, поменьше. Между ними пустые галереи шириной с улицу Кирова. Потолков здания и галерей не видно — от полумрака и их высоты. Это и есть Т-101.

Труба круглая лишь в тех местах, где рождается воздушный поток. В центре зала она как рассеченный эллипс. В середине этого сечения, на специальных весах установлена модель «ТУПОЛЕВА-144».

Половина века придет в ЦАГИ 1 декабря. Мне посчастливилось слышать тех, кто работает в этом институте с первых дней его создания. Я видел историю нашей авиации, слышал рассказы ведущих специалистов о полетах будущего, о том, что еще нужно в этом деле найти и понять.

Конечно, самое привлекательное в жизни института — его сегодняшние дела. Мы с этого и начали. Однако, прежде чем продолжить этот разговор, оглянемся, как это положено в такие торжественные дни, вспомним, с чего все начиналось в ЦАГИ.

4 ноября 1918 года на квартире у Николая Егоровича Жуковского состоялось первое заседание аэрогидродинамической секции. По ходатайству Николая Егоровича институт получил дом на Вознесенской улице (теперь это улица Радио, где расположился Музей имени Н. Е. Жуковского). Через год в ЦАГИ уже работали следующие отделы: общетеоретический, авиационный, экспериментально - аэродинамический, разработки и изучения конструкций, ветряных двигателей и опытно-строительный. В 1923 году на средства научного комитета Военно-Воздушных Сил Красной Армии в аэродинамической лаборатории Высшего технического училища имени Баумана построили аэродинамическую трубу «НК» с двумя рабочими частями. Первая отечественная труба создавала воздушный поток большой по тому времени скорости — 38 метров в секунду. Диаметр ее был всего полтора метра.

31 декабря 1925 года сотрудники института испытали самую большую (по тем временам) аэродинамическую трубу TI — ТИ. Проект и конструкцию разработали ученики и ближайшие помощники Н. Е. Жуковского — К. К. Баулин, Г. М. Мусинянц, К. А. Ушаков, Б. Н. Юрьев, А. М. Череухин.

В 1927 году в ЦАГИ построили опытовый бассейн. Все работы возглавил ближайший помощник Жуковского Андрей Николаевич Туполев. Глиссеры, которые строили в ЦАГИ, испытывались на Яузе. Позже, перед началом войны, многие их разработки и модели (автором в большинстве был А. Н. Туполев) использовали создатели торпедных катеров и гидросамолетов.

В бассейне ЦАГИ начинали создатели катеров на подводных крыльях, судов на воздушной подушке.

История института тесно связана и с ракетостроением: в лабораториях ЦАГИ родился «ОР-1» (опытный ракетный двигатель). Наивно звучит сейчас: горючее — бензин, окислитель — газообразный воздух, тяга — до пяти килограммов...

Все наше самолетостроение времен войны и ЦАГИ — это одно целое. Нельзя отделить создателей прославленных «ЯКов», «МИГов», «Ла», «ИЛов» и «ТУ» от тех, кто проверял и часто исправлял расчеты конструкторов. Именно их содружество вывело советскую авиацию на путь превосходства в воздухе, на путь победы...

Все готово. Мы входим в кабину испытателей, лаборанты на местах, руководитель группы Анатолий Сергеевич Сухов встает к пульту, откуда ему управлять воздушным потоком...

Сегодня работа такая: конструкторское бюро Андрея Николаевича Туполева просит еще раз продуть модель «ТУ-144» в потоке, скорость которого соответствовала бы скорости взлетающего и садящегося самолета — около трехсот километров в час.

Вид самолета во время взлета и посадки необычен: специальные шарнирные устройства в кабине пилотов, как клюв, опускают нос лайнера, открывают для летчиков смотровые стекла.

(Взлетев, летчики поднимут «клюв», начнут пилотировать самолет по приборам.) В таком виде (это заметно на снимке) предстоит продуть и исследовать сверхзвуковой самолет.

А. С. Сухов запускает «вентиляторы» трубы. Два четырехлопастных винта диаметром по 16 метров разгоняются до 200 оборотов в минуту. Они всасывают воздух, тащат его в расходящиеся галереи. Интересно, что сейчас там происходит? Анатолий Сергеевич может оторваться пока от своих приборов, проводить меня до дверей, ведущих в одну из галерей.

Мы выходим из кабины испытателей. Пропеллеры уже набрали положенные обороты. Сильно гудит, чуть подрагивает пол — и никакого ветра... Смотрю вверх, туда, где стоит освещенный прожекторами «ТУ». Все пока спокойно. По стойкам весов, внутрь кабины испытателей, к измерительным приборам сбегают жгуты проводов. «Нам во-он туда!» — кричит на ухо Сухов.

Мы проскальзываем за дверь...

Движение воздуха напоминает ночной и теплый бриз. Даже приятно от этих ровных, плотных подталкиваний откуда-то из темноты. Сухов останавливается:

— Иди один!

Мне нужно пройти всего 20 — 30 метров. Усиливающийся поток тянет в сторону, в темноту. Иду боком, подставив лицо и грудь упругому потоку. Чувство такое, будто совершаешь затяжной прыжок с парашютом. Идти в общем-то не трудно: воздух набегает без рывков. Зато уж очень шумно: теряешься, не можешь различить в полумраке, откуда идет этот гул. Скорее всего, гром рождается там, где установлена опытная модель, шутка ли — скорость потока около 70 метров в секунду! Сверхзвук же — удел других аэродинамических труб...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.