Ставка на мертвого жокея

Смит молча смотрел на Барбера. На улице только что зажглись люминесцентные фонари, излучая неприятный бело-голубой свет, и мягкое лицо Смита выглядело припудренным.

– Только потому, что у препятствия упал жокей... – начал было Смит.

– Возьми, – повторил Барбер, – или я выброшу в водосток.

Смит пожал плечами. Он протянул руку и взял конверт.

– Второго такого шанса вам никогда не представится.

– Спокойной ночи, Джимми. – Барбер нагнулся, обращаясь к озадаченному Ричардсону, который сидел в машине и следил за их беседой. – Большой привет Морин.

– Слушай, Ллойд, – сказал Ричардсон, собираясь выйти из машины, – а не выпить ли нам? Морин

ждет меня домой не раньше чем через час. Может, пройдемся по нашим старым местам и...

– Увы, – сказал Барбер, которому больше всего на свете хотелось побыть одному. – У меня свидание. Как-нибудь в другой раз.

Смит повернулся и задумчиво посмотрел на Ричардсона.

– У вашего друга всегда свидания. Он пользуется успехом. Я и сам не против выпить, мистер Ричардсон. Вы окажете мне честь, если присоединитесь ко мне.

– Ну что ж, – неуверенно произнес Ричардсон. – Я живу в сторону ратуши...

– Это мне по пути, – улыбаясь, ответил Смит.

Ричардсон опять уселся на своем сиденье. Смит тоже начал было садиться в машину. Но остановился и поднял глаза на Барбера.

– : Кажется, я ошибся в вас, Ллойд?

– Да, – ответил Барбер. – Я становлюсь старым. И не хочу слишком долго заниматься этим делом.

Смит захихикал и сел за руль. Они не попрощались за руки. Он хлопнул дверцей, и Барбер проследил, как машина выехала на проезжую часть – так, что таксисту, ехавшему сзади, пришлось изо всех сил нажать на тормоза, чтобы избежать аварии.

Барбер смотрел, как большая черная машина понеслась по улице, освещенной неприятным бело-голубым светом. Потом вернулся в отель, поднялся к себе в номер и с удовольствием растянулся на кровати, потому что после скачек всегда чувствовал себя разбитым.

Час спустя он встал; Ополоснул холодной водой лицо, чтобы окончательно проснуться, но даже после этого чувствовал апатию и пустоту. Он не испытывал голода. Не хотел пить. И продолжал думать о мертвом жокее в испачканной землей шелковой блузе. Ему никого не хотелось видеть. Он надел пальто и вышел, возненавидев свою комнату в тот момент, когда закрыл за собою дверь.

Он медленно пошел к площади Этуаль. Была сырая ночь, и с реки плыл туман, и улицы были почти безлюдны, потому что все сидели по домам и ужинали. Он не смотрел ни на одну из освещенных витрин, потому что долго еще не собирался ничего покупать. Он пришил мимо нескольких кинотеатров с неоновыми вывесками в плывущем тумане. В фильме, думал он, герой летел бы сейчас в Африку. Множество раз он будет на грани провала в Египте, но избежит ловушки в пустыне и вовремя убьет нескольких темнокожих на взлетной полосе. И, конечно, над Средиземным морем у него забарахлит мотор, волны будут доставать до крыльев, и в конце концов самолет затонет, но сам он не особенно пострадает, отделавшись фотогеничным шрамчиком на лбу. И, конечно же, он успеет выловить ящик. И еще окажется, что он служащий министерства финансов или агент британской разведки, и он ни разу не усомнился бы в своей удаче, и у него никогда не сдадут нервы, и к финалу картины у него в кармане не останется каких-то несколько тысяч франков. Пли если это высокохудожествен"-ный фильм, то над холмами стелился бы густой туман, и самолет стал бы кружить и кружить, безнадежно заблудившись, пока у него наконец не иссякнет горючее и герой не рухнет на землю среди горящих обломков. Но при всех своих увечьях, едва держась на ногах, он попытается спасти ящик, но не сможет его сдвинуть, и в конце концов огонь заставит его отступить, и он прислонится к дереву с почерневшим от дыма лицом .и разразится безумным смехом, глядя, как горят самолет и деньги, чтобы показать тщетность человеческих желаний и алчности.