В конце 1933 года стало известно, что Бранденбургский концентрационный лагерь закрывается. Мюзама перевели в Ораниенбург.

Я возлагала на это большие надежды. Ораниенбург называли одним из лучших лагерей. Говорили, что заключенных там не мучают и при свидании можно сидеть и беспрепятственно разговаривать по 2 часа.

Я поехала в Ораниенбург. Большая приемная была перегорожена барьером, за которым стояли заключенные. Мюзам был чисто выбрит, волосы коротко острижены. Товарищи уступили мужу место у барьера, так как он почти потерял слух. Он подошел вплотную к барьеру.

- Меня уже и здесь избили, - шепотом сказал он.

Я погладила его руку и хотела передать ему термос с кофе, но тут подбежал штурмовик Петшер, прозванный в лагере «Удар с неба». Он вырвал термос у меня из рук.

- Дайте сюда! Нельзя вонючему еврею пить водку.

Он открыл термос, понюхал и вернул его мне.

Судьба поэта в «Третьей империи»

Главным злом лагеря был заместитель коменданта Шталькопф.

Муж был включен во вторую часть шестой роты, в так называемую еврейскую часть. Евреев Шталькопф вызывал в свой кабинет, знаменитую комнату № 16. Там он допрашивал их, оскорбляя, принуждая делать безобразные поступки.

Евреев заставляли носить на рукаве белые повязки. Отмеченным этим знаком в Ораниенбурге приходилось много хуже чем «арийцам».

Самую тяжелую, самую грязную работу поручали заключенным-евреям. Мюзам был в их числе. Для него, поэта, у «третьей империи» не нашлось иного дела, кроме чистки уборных, из которых он должен был выносить нечистоты часто голыми руками. В так называемые свободные часы Мюзама обучали штопать чулки. При этом штурмовики издевались над его неумелостью и беспомощностью. В Ораниенбурге он ни разу не получил разрешения заниматься умственным трудом.

«По приказу»

22 июня Ораниенбургский лагерь посетила иностранная комиссия. Один из членов ее спросил Мюзама, добровольно ли он побрился и придал себе такой вид. Мюзам ответил:

- По приказу.

Не успела комиссия уйти, как Шталькопф позвал Мюзама во двор. Он стал хлестать его по щекам в присутствии всех заключенных и заставил его, тяжело больного, бегать по двору до тех пор, пока тот не упал обессиленный. На другой день я получила от мужа открытку:

«Ораниенбург. 22 июня 1934 года.

Дорогая Ценцль!

Должен тебе с сожалением сообщить, что в течение четырех недель мне запрещены свидания и переписка.

Будь здорова. Целую тебя. Твой Эрих».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.