1

ПО УЗКОМУ и упругому трапу Илья Корнеев сошел с дюжиной таких же, как и он, загорелых и крепких краснофлотцев.

В солнечном Неапольском порту они расходились по городу не сразу. Ощущая под ногами приятную твердость земли, жадно дыша ее испарениями, похрустывая в карманах майских брюк новенькими лирами, - они бестолково и лениво переговаривались.

Некоторые держались за руки, как дети при встрече с трубочистом. В этот час корабли всех национальностей спускали свои команды на берег. Казалось, море выплеснуло на берег белые волны и они расползались по молу и просачивались в узкие переулочки порта.

После трудного перехода и лишений в море все становилось вдруг ярче, интересней и значительней. Дома, вывески, витрины магазинов, кафе и таверн, - все это манило, прельщало, зазывало к себе; и нет в мире покупателей ненасытной, щедрей и глупей моряков.

В дверях кафе Корнеев столкнулся с ребятами. Рыжий и конопатый, с лицом, похожим на решето, Васька Струков, с самого Кронштадта мечтавший о заграничном костюме в полоску, нес кусок дешевого шелка нелепой окраски, пару бритв, пару часов и лаковые ботинки.

Изоткин Сергей, копивший деньги отцу на шубу, истратил их на десяток трубок, на редкость неудобных и смешных. Растеряв девять штук, он яростно дымил теперь из последней, такой длинной, что все прохожие задевали за нее, высыпая горячий пепел на форменку Сергея.

Сроду не игравший ничем, кроме как кочегарским ломиком, громоздкий, хмурый, с неимоверно длинными руками и ногами - кочегар Вернер тащил две двенадцатиструнных гитары и кастаньеты.

Закадычный друг Корнеева Ибрагим Надуялов, кривоногий, скуластый, с раскосыми глазами электрик, бережно нес малюсенький спасательный кружок - все, что осталось от модели парусной шхуны. В кафе она потерпела непоправимую аварию и погибла. Грузный Вернер сел на нее со всем своим музыкальным магазином.

Рубинчик: он то - и - дело ронял и рассовывал по карманам черных деревянных слонов. Слоники кололи ноги Рубинчику остриями деревянных клыков.

Увидя Корнеева, Рубинчик замотал курчавой головой, супил оливковые глаза своп.

- Погляди на меня, Корнеев, если хочешь, можешь подумать, зачем я завел это слонячее стадо. Слушай, Корнеев, купи попугая и променяйся со мной. Они колются и пристают, как ученые.

Неулыбающийся никогда Вернер пробурчал:

- Не меняйся, Рубинчик. Слоны хороший. Я еще не настроил гитару. Приедем на коробку - выучу слонов плясать, не плачь, Рубинчик.

Длинноносый и белобрысый, как вымоченная под дождем солома, рулевой Изоткин, извлекая из огромной своей трубки целое пожарище, брякнул:

- Под твою музыку охотно проплясала бы чечетку моя бабушка, но она, не волнуйся, Вернер, она умерла на руках моего дедушки.

Брызжа смехом, задевая улыбающихся прохожих, моряки вывалились из кафе. Дремавший шофер и неразлучный с ним гид сразу пришли в действие. Шофер яростно заводил машину, гид, широко распахнув дверку, сумел втолкнуть в авто всех краснофлотцев сразу. Машина зарычала, пахнула бензином и понесла веселых пассажиров по бойким улицам Неаполя.

На тротуаре остался слоненок Рубинчика с обломанным хоботком и спасательный кружок Надуялова.

2

Склянки на судах били шесть. Разморенные жарой и впечатлениями, растеряв ребят по закоулкам города, Корнеев и Надуялов еле двигала ногами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.