– А вы имеете право нанимать рабочую силу? Короткое смутился, но как-то деланно.

– Нет-нет... Но Маша меня просила... Умоляла... Понимаете...

– А почему вы думаете, что она купнула Перфильева?

Этого вопроса Короткое, кажется, вообще не ожидал. Он передернул плечами, лицо его на секунду стало злым.

– Вот балаболка! – И голос его тоже звучал зло. – Она же дура набитая!.. Шутил я, понимаете? Шутил... Ну зачем ей Сашу топить?! Он же ее любил, понимаете?

– Хорошо, не будем трогать эту тему, – великодушно помог ему Синельников. – Сегодня я вас больше затруднять не буду, но вот какая штука. Вы должны быть в городе, потому что можете в любой момент понадобиться нам. Я могу, конечно, оформить в прокуратуре подписку о невыезде, но, по-моему, это лишнее. Лучше так договориться, по-джентльменски. Вы как думаете?

– По-моему, тоже, – заметно огорченный словами о невыезде, совсем уже смиренно согласился Коротков – Но мне, видите ли, необходимо раза два-три съездить в колхозы. Обязательства...

– Это не возбраняется. Только, будьте любезны, сообщайте, где вас искать... И потом, у вашей машины, кажется, левой фары нет?

– Я уже договорился, поставят.

– А зачем сказки насчет Худфонда? – спросил Синельников. – Там вы не числитесь. Вы же работаете в артели, в бытовом обслуживании.

Короткое посмотрел на него как бы издалека.

– Я подал в Худфонд заявление.

– Но вас, наверное, не приняли?

Короткое ничего не ответил.

Синельников записал на бумажке свой телефон, дал Короткову и с тем отпустил его. Как часом раньше он не спросил Елену Перфильеву о ночном визите, так теперь счел неуместным спрашивать об этом самого Короткова, но совсем по иным соображениям. Он оставил это впрок, до более подходящих времен...

Без четверти десять показывали часы, а у него уже столько навертелось в голове, что пора было менять ритм. Но сначала требовалось повидать начальство. Начальник отдела оказался на месте. Синельников доложил о происшедшем, поведал о своих сомнениях и подозрениях, о том, что делал и что собирался предпринять. Андрей Сергеевич одобрил, сказал: «Тянешь нитку – тяни»...

Теперь оставалось два неотложных дела, а потом можно будет засесть за изучение записной книжки.

Комиссия, где работал Перфильев, располагалась в здании рядом с облисполкомом. Синельников отправился туда пешком и прибыл удачно: через пятнадцать минут там должно было начаться совещание.

Начальница Перфильева, седая дородная женщина со строгим озабоченным лицом, приняла Синельникова без промедления. Услышав о трагическом происшествии, она всплеснула руками и жалостно запричитала: «Ах, Александр Антонович, Александр Антонович, бедная головушка! Так и не оправился...» Синельников в деликатной форме поинтересовался, от чего должен был оправиться, но так и не оправился Перфильев. И она объяснила, что три года назад у Александра Антоновича умерла жена, в которой он души не чаял, которую боготворил. Да ее и весь город любил, разве он, Синельников, ее не знал? И тут он вспомнил, откуда ему знакома эта фамилия. Перфильева была заведующей кафедрой в технологическом институте, доктором наук, ее дважды избирали депутатом областного Совета. И действительно ее знал и любил весь город.

Однако для сетований не оставалось времени: надвигалось совещание. Что касается круга обязанностей Перфильева, начальница сказала, что их было много, может быть, даже слишком много. Она их перечислила, и Синельников выделил для себя тот факт, что Александр Антонович имел самое непосредственное отношение к распределению фондируемых товаров и материалов, в частности строительных, в частности же таких дефицитных, как кровельное железо. И автомобили, предназначенные для продажи передовикам сельского хозяйства, тоже подлежали его контролю. Второй раз за это утро услышал он слово «фонд».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• …
• 17
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.