Скатерть на траве

– Простите, не знаю имени-отчества... Но нельзя ли без этого? Мы вас очень просим. Мы же не нарушали... Мы же сами к вам приехали. Если б все в порядке, никто бы нас не задержал, уверяю вас... Я лично езжу десять лет, и ни одного замечания...

– Вы не беспокойтесь, – с легкой усмешкой сказал Синельников. – Я это не для ГАИ. Порядок требует.

Потом Синельников связался со справочным бюро и попросил справку о Перфильеве Александре Антоновиче – обычные данные, какие содержатся в бюро о всех обычных гражданах: адрес, год и место рождения. Место работы и должность он уже знал из служебного удостоверения. Что входило в круг его обязанностей, надо завтра выяснить. Фамилия Перфильев показалась Синельникову знакомой, но он не мог вспомнить откуда.

Павел Петрович, судебно-медицинский эксперт, пришел со своим приборчиком, мужчины подышали в него, и выяснилось, что двое – Виль и рыжеватый, которого звали Володя, – принимали алкоголь, а третий, красавец Слава, не брал в рот ни капли спиртного.

Синельникова это несколько удивило, но он постарался не показать вида, только пошутил, обратившись к Вилю и Володе:

– У вас есть прекрасный пример для подражания. Оба через силу улыбнулись, а Слава объяснил

серьезно:

– Я тоже не прочь, но мне к утру надо быть в Москве, а это путь не близкий.

– Вы разве не здешний?

– Можно считать наполовину. – Слава хотел добавить еще что-то, но Синельников остановил его.

– Ну, это потом. Займемся формальностями, не ночевать же нам здесь. Вас, товарищи мужчины,

попрошу посидеть в коридоре, но не отлучайтесь, пожалуйста.

Мужчины вышли, а Синельников встал из-за стола и сел на стул у стены рядом с девушкой, спросил:

– Вас как зовут?

– Свои – Манюня.

– А не свои?

– По паспорту – Мария Федоровна Лунькова. Она отвечала неохотно, но без всякого намека на неприязнь. Перед Синельниковым был безмерно уставший, будто изверившийся во всем на свете человек, и это никак не вязалось с яркой голубизной глаз и губами цвета молодой малины.

– Вам сколько лет?

– Двадцать один, – уже с некоторым вызовом сказала она, открыла лежавшую на коленях сумочку, вынула пачку зеленых пятидесятирублевок и протянула Синельникову. – Возьмите, их мне не надо.

– Чьи? – Принимая деньги, он не смог скрыть, что это для него неожиданно. И мимолетно обратил внимание на ее пальцы: ногти совсем короткие, словно она их обгрызала, и вместо маникюра какой-то странно неровный коричневатый налет. Это не соответствовало, так сказать, общему облику.