К вечеру сердобольные рыбачки разбили стекло и стали совать Сашке сквозь решетку разную снедь.

- Колбасы ей кинули целый кружок, хлеб с икрой, а девчата - две пачки печенья, - перебивая друг друга, рассказывали мне мальчишки. - Сала еще... Пирожки...

- Пропишите вы про такое безобразие, - сказала мне уборщица из конторы. - Разве можно из-за бумажки так над человеком изголяться! Саша ведь - живая душа, а бумажка - это...

Она сделала выразительный жест, наглядно показывающий, для чего может быть употреблена бумажка с приказом об отстранении Сашки с практики. Потом крикнула Толика и подала ему две бутылки с молоком. Гибкий, как ящерица, Толик поднялся по доске к зарешеченному окну и сунул в него бутылки.

Звона разбитого стекла я не услышал. Может быть, бутылки упали на что-нибудь мягкое, а может...

- Второй день ничего не ест, - восторженно сообщил мне Толик.

Я посмотрел на массивную кирпичную стену, за которой отсиживалась Сашка, и подумал, что трудно сказать, ест она или не ест.

- Саша! - крикнул я. - Что с тобой, Саша? Сашка приветливо поздоровалась со мной и объяснила, что объявила голодовку и требует отмены приказа.

- Неправильный он, Виктор Петрович... Хоть месяц буду сидеть здесь, а добьюсь отмены. - Голос Сашки звучал зло, но довольно бодро. Я прикинул, что срок голодовки определен ею довольно оптимистически. Значит, догадка моя насчет еды была верна.

Для приличия я поговорил с Сашкой еще минут пять и, успокоенный, пошел в контору. Главный рыбовод была в лаборатории и занималась каким-то анализом. Я сделал расстроенное лицо, присел возле подоконника и стал приводить в порядок записную книжку. Клавдия Николаевна несколько раз пыталась заговорить со мной. Я отвечал сухо и односложно.

Через четверть часа у главного рыбовода выскользнула из рук пробирка, упал металлический штатив, и на стол пролилась какая-то вонючая желтая жидкость. Она чертыхнулась про себя, туго повязала под подбородком платок и с треском укатила на мотоцикле из усадьбы. На следующий день главный рыбовод сдалась. Она оставила Сашку на практике, объявив ей строгий выговор с последним предупреждением за нарушение правил техники безопасности. Она самолично прочитала этот приказ под окном лабораторной кладовой.

- Копию мне дайте, - требовательно сказала Сашка.

Толик просунул в окно копию приказа.

Тогда Сашка начала торговаться с главным рыбоводом. Она соглашалась лишь на простой выговор.

Лицо Клавдии Николаевны стало багроветь. Тут уж я рассердился на Сашку, отчитал ее и посоветовал кончить выкрутасы и прекратить эту историю.

Через день Сашка снова возилась возле мазанки у шлюза, а мы с главным рыбоводом поехали на баркасе на знаменитую «Мартышку». Нам не повезло. При подходе к тоне баркас задел за корягу, обрубил лопасть на винте и расшатал втулку вала. Два дня пришлось ремонтироваться. На обратном пути, когда мы вели две прорези, полные отборных судаков, поднялся сильный встречный ветер. Он разогнал по банку острые волны и на поворотах норовил прижать прорези к берегу. В общем, от «Мартышки» против течения и ветра мы тащились почти двое суток.

И я обрадовался, когда за очередным поворотом показалась первая мазанка рыборазводного хозяйства.

- Куда прорези поведем? - спросил у Клавдии Николаевны капитан баркаса.

- Давай на первый, там половину выпустим и решим дальше.

Когда мы подходили к первому участку, главный рыбовод вгляделась в берег и встревоженно попросила бинокль.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.