Ровная дорога

Рассказ

Я вырос на юге, в краю, где солнце может сделать из человека головешку и где арбузы лежат у дороги, как камни. В детстве мать мне часто намазывала спину простоквашей, приговаривая:

— Дым от тебя идет, Шурка. Опять с солнцем шутишь. Я и не думал шутить с солнцем. Я к нему относился с почтением. Выползет огромное и плывет медленно, будто насмехаясь. А вокруг ровная степь. Деревца не найдешь, чтобы спрятаться. На небе ни облачка.

...Когда я получил права шофера, а вместе с ними полуторку, солнце мне особых неприятностей не доставляло.

Работа у меня была однообразная, но я был доволен. Наш край славился помидорами, и особенно наш совхоз. Мы кормили помидорами чуть ли не всю страну. Вот я и возил помидоры либо на станцию, либо на аэродром.

Я любил ездить на аэродром. Когда я подъезжал к самолету, ребята кричали мне:

— Красненьких привез?

— Голубеньких в желтенькую полосочку.

Ребята всегда здорово хохотали, а потом говорили мне:

— Давай помогай разгружать, Шурка.

— А это уж не мое дело, — отвечал я и уходил с поля прямо в буфет к Антонине.

Когда я появлялся в дверях, она непременно спрашивала меня:

— Шура, ты уважаешь пиво со сметаной?

Потом она закрывала буфет и вешала дощечку: «Перерыв».

И мы усаживались с ней где-нибудь в тени. Она заботливо поправляла на мне ворот рубашки или доставала из кармана халата сломанную расческу и причесывала мне волосы.

Меня все это раздражало. И потом хотелось посидеть молча, а она говорила без умолку своим неторопливым, низким и ленивым голосом.

— Шура, ты любишь смотреть сны? — спрашивала она.

— Сплю, как убитый.

— А я сны смотрю, точно в кино хожу. И особо люблю сны-ассорти. Я пожимал плечами, а она удивленно приподнимала брови.

— Не понимаешь? Ну вот, когда я конфеты отпускаю: сто граммов «Мишек косолапых», сто граммов «Счастливого детства» и сто граммов «Дюймовочки» — это ассорти называется. Так и сны я люблю разные смотреть. Теперь понимаешь?

Я слушал и ждал, когда ребята крикнут: