Ровная дорога

— Ты что, чокнутая? — со злобой спросил я.

— Немножко, — ответила она и засмеялась. — А ты знаешь, сколько мы километров срезали?

— Мне своя голова дороже. — Я думал, что я ее ударю, вот возьму и стукну как следует.

— Ах, ты любишь ровную дорожку, — протянула она, будто не замечая моего состояния. — Заснешь на такой дорожке, сдохнешь от скуки. — И тут она затараторила: — Если хочешь знать, так на ровной дороге скорее бывают аварии, потому что теряешь бдительность...

Она еще долго плела что-то насчет бдительности, но я включил мотор. С приветом, моя крошка, оставайся на этой дороге и прикрывайся сопками!

Вечером я сразу завалился спать. В комнате собралось много народа. Но я ничего не видел, не слышал. Я словно провалился куда-то.

Утром мне не хотелось встречаться с Зойкой. Но что поделаешь, все мы крутились на одном пятачке. И я, конечно, увидел ее. И она, как ни в чем не бывало, сказала мне: «Здравствуй». А потом я видел, как она из кабины помахала рукой Николаю. Он ездил не с нами. А я должен был поехать за Зойкой. И когда машина подошла к тому месту, откуда начиналась та проклятая дорога, то сначала я хотел поехать по прямой. Но словно кто-то другой повернул за меня баранку. И на этот раз я испытывал страх, но вместе с тем какая-то озорная радость вселилась в меня. И когда я выехал на ровную дорогу, Зойка снова ждала меня. Она сказала:

— Я так и знала, что ты поедешь по этой дороге.

Вид у нее был такой, как будто она поспорила со мной, а теперь вышла победительницей.

— Послушай, Зойка, — спросил я, — а что, другие не знают этой дороги?

— Конечно, знают. — Она помолчала. — Только начальник колонны не разрешает здесь ездить.

— Так зачем же ты меня потянула?

— Тебе эта дорога нужна, Шурка. Я опешил.

— Это почему?

Она не ответила мне. Мы еще постояли молча, глядя друг на друга. И я сказал:

— Поехали.

...Каждый раз, ложась спать, я давал слово, что больше не поеду по этой дороге, и каждый раз сворачивал на нее. Я и Зойка делали больше рейсов, чем остальные. И все шоферы знали, что мы ездим по «запретной», так называли эту дорогу. Но все ребята молчали. Они, видно, тоже считали, как и Зойка, что эта дорога мне сейчас нужна.

А вечером я, Николай и Зойка шли в клуб. Смешно, конечно, было называть сарай клубом, но мы танцевали там, цепляясь сапогами за плохо струганные доски. И мы смотрели фильм и, когда рвалась лента, кричали: «Сапожник!»

Но когда я зверски уставал, я вспоминал совхоз. Однажды он мне приснился. И я увидел совхоз так ясно, будто все это было наяву. И как будто я ехал на аэродром. И мне так хотелось спать, что я с трудом держал баранку. А рядом сидел Бесценный и толкал меня: «Не спи, Шурка, а то я опоздаю за тарой». А я сквозь сон отвечал ему: «Трудно мне ездить, Михаил Матвеевич, по ровной дороге».

Я даже хотел этот сон рассказать Зойке. Последнее время я очень часто думал о ней. И это было совсем некстати. Мне было просто неловко перед Колькой. Он всегда всем делился со мной и считал меня своим другом.