Р.Л. Голдман. «Убийство судьи Робинсона»

Р. Л. Голдман| опубликовано в номере №1727, сентябрь 2008
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Может, отложим до завтра? Сегодня вы слишком устали.

— Вы обдумали мои слова?

Я ответил не сразу — очень уж не хотелось причинять ей боль.

— Я выяснил… насчет Хэтфилда и вашего отца. Хотите знать, что?

— Разумеется.

— Дело в том, что это не очень украшает вашего отца, Эллен.

— Говорите.

На мгновение я замялся, подбирая слова.

— Хэтфилд приехал в Мидленд в апреле. Он раскинул шатер, собрал приверженцев и уже объявил о предстоящих проповедях, как вдруг сопровождавшая его женщина (она играла на клавесине и пела священные гимны) внезапно куда-то уехала. Хэтфилд не музыкант — у него вообще нет слуха. Евангелист обратился в агентство, и ему прислали замену — Хэрриет Бентли. За два часа он обратил ее в свою веру. Гимны мисс Бентли знала, оставалось лишь освоить тонкости ремесла. Хэтфилд обещал помощнице третью часть доходов, и у нее хватило ума потребовать письменное обязательство.

Уже на первые проповеди пришло множество народу, но сборы несколько разочаровали мисс Бентли. Однако Хэтфилд — не дурак. Он живо объяснил, что ему всегда удавалось завлечь одного-двух богатеев и немного порастрясти их кошельки.

Как-то вечером на одно из этих сборищ зашел ваш отец и присел в глубине шатра. Как он туда попал — неизвестно.

— А я знаю. Это случилось в понедельник. Папе весь день нездоровилось. К вечеру он окончательно извелся и попросил Майлса отвезти его на машине в Роуздейл. Он вышел у кладбища, где похоронена мама, пробыл там примерно полчаса, а потом сказал Майлсу: «Скоро я встречусь с ней». На обратном пути они увидели шатер Хэтфилда. Там пели псалом «К новым берегам». Папа остановил машину и, приказав Майлсу подождать, вошел в шатер. Шофер ждал больше двух часов. Когда отец вышел, его трясло, и он казался измученным. По дороге домой Майлс то и дело слышал, как отец, всхлипывая, бормотал: «Да простит меня Бог!» — Эллен умолкла. На последних словах ее голос сорвался. Но после долгой паузы она продолжила: — Джерри, я готова ко всему, но не могу оставить мысль, что его страх и жажда искупления не имеют под собой реальной почвы. Папа лишь воображал, будто в чем-то виноват.

— Возможно. Я не знаю его тайных побуждений. Мне известно лишь, что случилось в шатре. Хэтфилд проповедовал, то есть грозил слушателям, что они будут жариться в аду, если сию секунду не обратятся к Господу. Вы знаете, как это делается. Обращенные в приливе раскаяния поднимаются на сцену и начинают молиться и каяться во всех смертных грехах. Хэрриет Бентли как раз встречала тех, кто жаждал преклонить колени. Она сразу узнала вашего отца. Пока он бил себя в грудь, женщина успела нацарапать Хэтфилду записку: «Обратите внимание. Старик в рединготе — судья Робинсон, очень богатый и влиятельный человек».

Эллен приглушенно вскрикнула.

— Хэтфилд тут же принялся за вашего отца. Так все и началось. А потом судья стал ходить туда каждый вечер.

— Пока Хэтфилд не перебрался к нам?

— Да. Проповеди прекратились в середине мая. Однако евангелист и не думал уезжать из Мидленда.

Ваш отец дал ему денег. Хэрриет Бентли потребовала свою долю. С тех пор Хэтфилд не раз пытался отделаться от нее. Они терпеть не могут друг друга, но ни за что не расстанутся, пока перед носом маячит хоть один доллар.

— Неужели они посмеют требовать деньги, которые папа завещал Хэтфилду?

— Да, и не только это.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Когда у вас немного денег, вы заняты искусством

Юрий Грымов убежден, что кино нужно снимать на небольшом бюджете и показывать на широком экране

Василий Верещагин

Картина «Апофеоз войны»