Не пишите об этом, не стоит, — просила Лариса Петровна. Рядом со сквером, где мы беседовали, кипела жизнь, летели по проспекту машины. Она говорила, что у ее сына экзамены в школе. Уверяла, что Олег, безусловно, успешно сдаст их. И тогда все неприятности останутся позади, теперь уже навсегда.

Можно было понять материнскую тревогу, посочувствовать горю, свалившемуся на семью, представить себе, сколько ей с мужем пришлось пережить. К тому времени верховные судебные инстанции смягчили меру наказания сыну Ларисы Петровны, сочли возможным определить ее условно, и тот окончил школу, правда, другую, не ту, где он сидел за одной партой со своим бывшим приятелем — потерпевшим. Она еще долго сетовала на то, что в городке не утихают страсти вокруг этого дела, не умолкают слухи, а родственники потерпевшего продолжают жаловаться...

— Не понимаю, зачем им это? Деньги по иску на дополнительное питание и лечение мы заплатили... Чего же еще? — спрашивала меня Лариса Петровна. Тогда, думалось, и впрямь не стоит ворошить эту историю. Она ведь завершилась вроде бы благополучно. Коля Никитин, которого сын Ларисы Петровны два раза ударил ножом в живот, сейчас жив-здоров. И вот-вот шагнет в самостоятельную жизнь.

Ларисе Петровне хотелось, чтобы и Олег не отставал. Она считала, ее сын и они вместе с ним уже полностью расплатились за то преступление.

С того дня прошло почти два года. Недавно я узнал, чем это все закончилось. И понял: писать надо.

Как-то Олег Томилин заглянул к своему другу Никитину. Сели на кухне. Сперва поговорили о чем-то малозначительном, обсудили успехи любимой хоккейной команды, а затем решили сразиться в «подкидного». Олегу не везло — он проигрывал и злился. Плата была невелика, так, копейки, но раздражала. Через три партии Олег решительно заявил: «Не играю!» «Экономишь?» — подначил Николай.

Слово за слово и... поссорились. Николай и не заметил, как у приятеля возник кухонный нож, что лежал до этого на хлебнице...

Спустя некоторое время у соседки настойчиво затренькал звонок. «Вам кого?» — спросила она строго, не сразу узнав в бледном подростке пятнадцатилетнего Кольку. В следующее мгновение она увидела его окровавленную руку, прижатую к животу. Поняла: беда, нельзя терять ни минуты. «Запомните: это Томилин, Томилин...» — успел сказать Николай. Соседка бросилась звонить в «Скорую»...

Состояние мальчика было критическим: сквозное ранение желудка осложнялось большой потерей крови. Дежурная бригада успешно провела операцию. Одноклассники вызвались стать донорами. Им отказали: малы еще. Кровь сдали учителя, соседи. Много других знакомых и незнакомых людей приняли участие в возвращении мальчика к жизни. Люди, по долгу службы и по долгу сердца помогавшие Никитиным, оказались на высоте. Беда отступила.

Следующий учебный год Коля Никитин начал в своем десятом классе. Правда, осталось заключение медицинской экспертизы о частичной утрате трудоспособности. В тяжелые дни, когда Ольга Михайловна Никитина не отходила от постели сына, она не уставала твердить ему: «Не таи зла на Олега, Колюшка. Им сейчас страшнее, чем нам с тобой. Мы поправимся, с нами люди. Пусть не будет в твоем сердце злобы, мой мальчик».

Пока велось следствие, Олега под стражу не брали: учли возраст обвиняемого. И родители Олега забеспокоились: мальчику нужно в школу, как бы не отстать в учебе. Сделали попытку возвратить его в класс. Но школа гудела: о происшедшем знали все. Директор твердо сказал: «Нет, у нас он заниматься не будет». Родителям пришлось определить сына в другую школу.

Вскоре состоялся суд. На процесс пришли школьники, соседи, все те, кто знал Николая и Олега. Пришли не из праздного любопытства и не потому, что «жаждали крови». А чтобы убедиться: преступление не может остаться безнаказанным, за содеянное нужно отвечать.

Больно, что на скамье подсудимых оказался мальчишка, у которого впереди вся жизнь. Досадно, что исковеркано ее начало. Но на то и суд, чтобы все учесть: и возраст, и прежнее поведение, и особенности личности, и тяжесть совершенного, его общественную опасность. Преступление Томилина было квалифицировано как «умышленное причинение тяжких телесных повреждений». Приговор гласил: пять лет лишения свободы. Осужденного взяли под стражу в зале суда.

...А через четыре месяца Олега Томилина увидели на улицах городка. Поползли слухи: «Томилины своего-таки добились». В различные ведомства посыпались жалобы. Между тем в досрочном освобождении Олега не было ничего незаконного. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда республики вынесла определение, в котором говорилось: «...назначенное наказание снизить до 3 лет лишения свободы... наказание считать условным...»

Что послужило основанием для такого решения? И об этом говорилось: «Томилин впервые совершил преступление, в содеянном раскаялся, характеризуется положительно. Педагогический коллектив школы, где учился Томилин, ходатайствовал перед судом о назначении ему наказания, не связанного с лишением свободы».

Это ходатайство дала школа — новая школа, та, в которой Томилин успел прозаниматься до суда всего 20(!) дней. Как же так получилось? Директор школы был откровенен: «Пришел отец, уважаемый человек, долго просил, умолял. И мы, надо признать, проявили слабость, пожалели мальчишку. Согласитесь, тюрьма не лучшее место для воспитания...»

Согласен — не лучшее.

Я встретился тогда с Олегом. Мы говорили о жизни, о моральных ценностях. Он оказался весьма развитым молодым человеком. Сыпал формулировками, наизусть цитировал статьи Уголовного кодекса, который, по его словам, успел основательно изучить за четыре месяца. Говорил о себе:

— Преступление, конечно, тяжелое. А вот статья моя легкая, по ней быстро освобождают.

Как оценивает случившееся?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.