К вечеру каштана Розанова вызвал к себе командир эскадрильи Ковалев.

«Наверное, боевое задание, - подумал Розанов, оправляя гимнастерку и надевая кожаный реглан.

Он пошел в штаб эскадрилья. Прихваченный морозцем, хрустел под ногами пористый весенний снег.

На посадочном поле виднелись тупорылые транспортные машины, сбоку удивительно похожие на дельфинов. Оглушительно ревели ванты: бортмеханики готовила моторы к ночным полетам.

В дверях штаба Розанов столкнулся со своим бортстрелком Яшенко. Лицо его, красивое, чуть фатоватое, с ямкой на круглом подбородке, с лихим клоком русых волос, выбившихся из-под пилотки - лицо озорного деревенского парня, драчуна, гармониста и сердцееда - было недовольно и сердито. Он мрачно козырнул капитану и прошел мимо.

Ковалева капитан застал у карты, висевшей на стене. Розанов увидел квадратную, словно из чугуна вылитую спину командира в крепкий его затылок.

- Вот здесь, - сказал Ковалев, точным круговым движением карандаша охватывая маленькое зеленое пятнышко на карте, - в небольшом лесу, в восьми километрах к северо-западу от села Ревякина, немцы окружили батальон нашей пехоты. ОКРУЖИЛИ ВПЛОТНУЮ, взяли в кольцо. Наши пока отбиваются, но положение трудное. Им надо прорваться. Маловато боеприпасов. А главное - нет сапог. Люди в валенках. Понимаешь? Днем - солнце, оттепель, ночью - мороз. Днем валенки мокрые, ночью замерзают, делаются тяжелые, скользкие. В такой обуви в атаку не пойдешь. Полетишь туда, сбросишь боеприпасы и сапоги. Понятно?

- Понятно, товарищ Ковалев.

- Задание исключительно сложное, поэтому посылаю именно тебя. Найти этот лес не легче, чем иголку в стоге сена, но ты с твоим анафемским чутьем его найдешь. Затем, очень трудно сбросить груз так, чтобы он не достался немцам: весь лес, наверное, с чайное блюдечко. Как это сделать, увидишь на месте. Понятно?

- Понятно.

- Вопросы есть?

- Нет.

- Можешь идти.

- Впрочем, есть вопрос. Зачем к вам приходил Яшенко?

- В другой экипаж просится.

- Недоволен?

- Недоволен.

- Почему?

- Говорит, уж больно ты здорово летаешь. С капитаном Розановым, говорит, всю войну пролетаешь и ни разу немца не увидишь. В бой парень рвется.

Розанов усмехнулся. В сущности, он прекрасно понимал настроение своего бортстрелка. Разве его самого не тяготила необходимость уклоняться от встреч с врагом, пробираться незамеченным, когда он летал с десантом, боеприпасами, продовольствием в тыл врага на своей тихоходной транспортной машине? Разве не мечтал он пересесть на боевой самолет, хотя прекрасно понимал всю важность своей работы?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.