Ему запретили курить, и бывшей здесь сестре предлагалось почувствовать горькую иронию этого восклицания.

Я знаю его давно. Старик забавный, как все рыбаки. Он плохо владеет правой рукой. Я спросил его однажды про болезнь.

— Рука-то? — переспросил он.— Э, мать ее в горшок! Рука, действительно, не та. Когда я шел венчаться, дружок мне говорит: «Живи с женой ладно, полюбовно. Ложиться будешь — подкладывай под нее правую руку». Ну, я, почитай, лет сорок и подкладывал. Вот, видно, и отлежала мне жена руку-то. Ясно, от этого.

Говорят, что старуха ходит к нему чуть ли не каждый день. Он долго с ней шепчется у двери и возвращается в палату с кипой свертков и кулечков. Семенов, который не отказывается от угощений, рассказывал, что бабка Маклакова — искусница по части стряпни. А сам дядя Проня любит намекнуть:

— Я такие калькуляции едал на своем веку, не то что...

У меня страшно болит нога. Но я стараюсь не показать виду и, когда Семенов смотрит на мою ногу испуганными глазами, пытаюсь далее улыбаться. Самое главное, что боль не усиливается. Когда человеку становится хуже, он начинает подумывать о всякой дряни, вроде рака или заражения крови. Страх — это всегда ожидание большего.

Но у меня пока боли не усиливаются. Я стараюсь ни о чем не думать, но против своей воли вспоминаю озверевшее лицо бандита и его пистолет, направленный на меня. И еще я вспоминаю осиновую поленницу, к которой я притулился, и снежную корку, которую я в ярости пробовал ртом и которая хрустела, как вафля.

Школяру сегодня стало немного лучше. Он открыл какую-то книгу, но ему не читается. Полусидя, он смотрит в окно, и сегодня меня поражают его серые глаза. Грустные, знающие, почти спокойные. Сегодня он не будет ожидать свою жену.

В палату вошел доктор. У него деловитая походка и замечательная озабоченность на лице, какую не увидишь у врачей постарше. Вчера я заметил, как у него тряслись руки, когда он осматривал мою рану. Пожалуй, только благоговение, с которым его окружали сестры, помешало ему признаться, что он, собственно, в этом ничего не смыслит. Обращаясь к ним, он сказал, что случай сложный и что больной подлежит госпитализации в областной больнице. Каково сказано-то!

Вчера мела пурга. Ехать в город было бесполезно: застряли бы, не выехав из поселка. Я договорился с Верой, чтобы она пришла сегодня утром, перед отъездом. Люди вроде Семенова, видно, и не подозревают, как важно слышать по утрам голос жены.

Доктор пришел, значит, надо собираться; вид у него был куда более решительный, чем вчера, когда он ковырялся в моей ране.

Я взглянул на Школяра. Странный он человек! Мы бы могли с ним стать друзьями, но так и не стали за эти несколько часов.

Санитарка принесла мне одежду и помогла напялить теплый халат. Я сцепил зубы, чтобы не застонать. У Школяра на лбу собрались крупные морщины: он мне сочувствовал.

— А бандитов-то поймали,— сказал доктор.— У одного из них сломана челюсть. Ваша работа?

Я кивнул. Это у того, что повыше. У него крупное лицо, и я бы умер с досады, если бы не испортил ему красоту. Я ударил его правой и почувствовал хруст, прежде чем услышал выстрел. Второй, тот, что выстрелил, был мал ростом и труслив. Он стрелял издалека. Сползая с поленницы, я швырнул в него горсть снега, и он побежал по дворовым задам.

— Я бы вам дал орден,— сказал Школяр.

Мне хотелось бы знать, серьезно это или в шутку. Я вспомнил, что вчера только он один слышал мой разговор с милиционером, которого пропустили ко мне. Глупо, если он считает меня героем. Просто я не трус, как те, что разбежались, увидев пистолет. У героев добрый характер. У них фотогеничные лица. Удивительно фотогеничные лица.

Я приподнялся на койке и заглянул в книгу, которая лежала на тумбочке. Она была раскрыта на том же месте.

Будь такой, как ненастье здешнее,

принеси из-за вьюг весну

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.