и с волос твоих поседевших,
как снежинки, смахни седину,—
прочитал я. Ненавижу поэзию за то, что она лезет в душу. Вся беда в том, что настоящая поэзия не бывает лживой.
— Простите,— сказал я Школяру.— Мне бы хотелось с вами когда-нибудь встретиться.
— Надо упросить доктора, чтобы вылечил,— с улыбкой ответил он.— Я тоже был бы рад...
Меня положили на носилки, и я застонал: кто запретит стонать герою? Носилки несли Маклаков с санитаркой и Семенов. У Семенова широкие плечи. Он еще не все потерял. Из него может получиться неплохой боксер. Только усы надо сбрить. Это нервирует противника и смешит публику.
В коридоре носилки поставили на пол.
— Дядя Проня,— я протянул Маклакову руку,— надо бы привезти тебе из больницы бюкс для пескаршщы. Попрошу у врача или украду.
— А ведь привезет, хоть обкорми меня шоколадом, привезет,— обрадованно обратился он к санитарке и покрутил плешивой головой.
В дверях я увидел Веру. Она была в широком пальто, какие время от времени надевают замужние женщины. Это их утешает, хоть я не видел еще такого простака, которого обманула бы самая широкая одежда.
Я махнул ей рукой, и она ответила мне улыбкой. Милое лицо, которое не смогли обезобразить даже эти ужасные пятна.
— Братва, поднесите-ка меня к двери,— попросил я Маклакова и Семенова.
Жена уговаривала доктора, и мне ее стало жалко, когда я услышал, как он ей с докторским неприятием тайн посоветовал сидеть дома.
— Доктор,— сказал я, когда носилки поставили у его ног,— моя жена поедет со мной.
— Да вы что,— возмутился он,— в тюрьму меня посадить хотите? Она же родит в дороге!
Фраза была почти колоратурной, и доктор едва не сорвал на ней голос. Я ему простил его гнев, потому что он не знал мою жену: уж если она захочет, то не родит, будьте покойны!
— Доктор, а она ведь все равно поедет,— спокойно возразил я.
У него отвисла челюсть, и это доказывало, что он еще не отвык удивляться клиническим случаям.
— Почему? — наконец выговорил он. Вопрос прозвучал довольно простодушно, и я объяснил ему:
— Вам следовало меня оперировать, но вы испугались и потеряли много времени. Если не поедет жена, я тоже не поеду. Вам лучше знать, чем это пахнет,— нагноение, заражение крови...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.