Скрипка умолкла, и капитан спрятал ее в кожаный футляр, висевший над диваном каюты. Войдя в каюту, я вновь увидел надменное лицо шкипера, его жестокий холодный взор и сжатые углы тонких губ.
- Что тебе надо? - грубо спросил шкипер.
- Согласно приказа боцмана, я пришел по вашему требованию! - ответил я с полупоклоном и вытянул руки по швам.
- Как твоя фамилия? - спросил шкипер.
- Труффин, капитан!
- Труффин? - повторил он. - Ты где родился?
- В Феодосии, капитан! Мой отец - рыбак...
- Передай Артеменко, чтобы тебя одели! Уборка по утрам. Ступай! - неожиданно закончил разговор Виллани.
С этого дня началась моя служба на шхуне «Ринальдо». К восьми часам утра я стучался в двери капитанской каюты. Шкипер выходил на палубу, а я вытряхивал ковры, вытирал книжные шкафы, картины, скрипичный футляр и накрывал на стол. Чай и обед подавал пожилой матрос, второй командор шхуны, прозванный за свой высокий рост «цаплей». Этот моряк пользовался особым доверием Виллани, большим, чем его помощники.
После уборки шкиперской каюты я отправлялся к коку и принимался за чистку картошки, овощей и мытье посуды. Вечерами я спускался в моторную, где стоял двигатель, и присматривался к работе машины. Филиппов усаживал меня на пахнувшую нефтью скамейку и под стук мотора увлекательно рассказывал про свои путешествия по всему земному шару.
(Продолжение следует)
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Из записок туриста
К 50 - й годовщине со дня смерти