С моря усиливались выстрелы и среди криков команды, стонов раненых, гудения приблизившегося парохода, ни на секунду не умолкала площадная брань взбешенного - шкипера, изменившего своему хладнокровию.

- Целься по юту! На прицел рулевого!

Мы были спасены. Я не сразу потерял сознание, еще я видел сбегавшуюся на ют команду и своих друзей, спешивших мне на помощь.

Наконец, силы мои окончательно иссякли, я выпустил из рук рулевое колесо и медленно опустился на палубу. Точно сквозь туман слышал я залпы нашей пушки, управляемой Петиным, гневные возгласы команды, понявшей, наконец, что готовил им шкипер, пронзительный лай «Турка», бегавшего по палубе и отвратительную ругань с застопорившего свои машины! парохода.

Знакомый голос капитана «Скифа» с пьяной наглостью и цинизмом слал проклятия шхуне, и буксир вторично разворачивался в море, чтобы покончить с «Ринальдо».

Уже совершенно теряя сознание, я увидел склонившееся надо мною лицо доброго кока, почувствовал на щеке теплую морду «Турка» и услышал властную - команду механика:

- По местам! Петин, жарь по буксиру! Мое забвение длилось недолго...

Я пришел в себя в кровати капитанской каюты, куда снесли меня мои друзья и тщательно обмыли и перевязали раненое плечо.

Огонь пушки по буксиру заставил капитана «Скифа» отказаться от своего намерения вторично сделать попытку пустить шхуну ко дну. «Скиф» полным ходом ушел в Феодосию. С моря продолжали слышаться выстрелы, и пули озлобленных неудачей негодяев ранили еще двоих матросов «Ринальдо».

Грозные крики шкипера, рассчитанные на устрашение покорной команды, сменились его приказаниями нашего ареста, и шлюпка начала вторично приближаться к шхуне. Тогда Филиппов, принявший команду над судном, велел взять пулеметами под обстрел море.

Из ночной мглы послышались крики, проклятья, револьверные залпы и затем все смолкло.

19. В руках царской полиции

Перед нами вставал вопрос, как быть дальше?

Некоторые из матросов предлагали высадиться на, берегу, уйти в горы и присоединиться к скрывавшимся там шайкам дезертиров. Я и механик не соглашались. переходить на положение травленных волков, а убеждали остальных вернуться обратно в Феодосию, в надежде, что нас отпустят на волю.

Наши споры затянулись до утра.

К моему удивлению, к группе матросов, решивших скрыться, в последнюю минуту присоединился Петин и Чиковани. На все мои убеждения и доводы остаться на шхуне они отвечали, что не верят в милосердие царских чиновников и предпочитают быть на воле в горах, чем сидеть в царских тюрьмах.

С рассветом «Ринальдо» подплыла к берегу. Здесь мы увидели брошенную шлюпку с телами убитого боцмана и еще двух матросов, четвертый труп - Гафара - валялся на берегу.

Я простился с Петиным и Чиковани.

Шхуна взяла курс на Феодосию.

Сомнения в благополучном исходе нашего возвращения и сдачи в цепкие руки гражданского и военного чиновничества стали против воли вселять в нас тревогу.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.