- Не обольщайтесь, майор. Мы получили с Востока целую серию контрударов. Для всех нас создалось напряженное положение.

- Людей устаревших, вроде нас с вами, сменят новые, и дело поправится... Как вы предлагаете поступить со вторым русским?

- Я смотрел его досье... - Генерал пожал плечами. - Этот вроде подвести не может. Как он ведет себя?

- Удручен. Подавлен. Брался застрелить лейтенанта собственноручно.

- Сегодня русские повторили требование о его выдаче, - заметил генерал.

- Что им ответили?

- Снова ничего. Но я дал интервью западноберлинской газете, где заявил, что этот русский офицер сам избрал Запад.

- А не пригодится он нам в школе? - спросил Хауссон, - Ведь он знает Россию, ее порядки, обычаи...

Генерал покачал головой.

- Не знаю, майор, не знаю. Если центр решит доверить вам школу, тогда вы сами этот вопрос и решите... Ну, а немку выгоните!

... Майор Хауссон стал начальником школы по подготовке агентуры для засылки в Восточную Германию и Советский Союз. Конечно, для него новая должность была понижением. С тем большим усердием он приступил к исполнению своих обязанностей, надеясь как можно скорее заслужить прощение грехов и вернуться к более заметной работе.

«Учебное заведение» помещалось в старинном замке, в пятидесяти километрах от Мюнхена. Со всех сторон замок окружал огромный парк.

В школе работали два отделения: немецкое и русское. На русском отделении обучалось около двадцати человек. Все они были из так называемых «перемещенных лиц».

Из русских Хауссону больше всего понравился Герасим Барков, тридцатипятилетний мужчина удивительных внешних контрастов. Геркулес, а руки маленькие, женские, холеные. Девичьи чистое, нежное лицо, темно - серые, немигающие глаза с матовым, свинцовым блеском - глаза убийцы. Во время войны работал в гестапо в Донбассе. Потом бежал в Германию.

Познакомившись с курсантами, Хауссон стал вызывать к себе преподавателей. Все они хорошо знали свое дело, но абсолютно не представляли себе особенностей России, куда должны были попасть их питомцы.

Нет ничего удивительного, что Хауссон вспомнил о Субботине: «Да, Скворцова можно и нужно использовать в школе. Надо только некоторое время еще понаблюдать за ним, не изменил ли он своих взглядов после пресс - конференции».

33

Журналисты, галдя и толкаясь, покинули зал. Субботина и Кованькова увели через дверь на сцене. И наконец наступила минута, когда Посельская осталась в зале одна. Что делать? Наташа быстро вышла из зала. В фойе - ни души...

В гостинице портье, передавая Наташе ключ, сказал:

- За вами долг, фрейлейн.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.