В эту ночь Женька Братцева долго не могла уснуть. И так, и этак перебирала в уме разговор с Савчуком, но ничего, абсолютно ничего не могла понять. С кем она разговаривала, к какому сердцу пыталась пробиться? Ведь Савчук — по сути дела, мальчишка, ученик ПТУ, юнец, во всяком случае, года на два младше Женьки, а откуда в нем эти грубость, наглость, хамский, развязный тон в разговоре, презрение к девушкам, неуважение к взрослым? Что это в нем, с рождения? Да не может быть! Значит, откуда-то началось? Когда-то пробились в нем ростки пошлости, наглости и хамства? Где, когда? В доме? В семье? В школе? В ПТУ? Откуда она может знать это? Она, Женька, откуда может знать все это?

А ей хотелось знать. Ей многое хотелось и знать, и понимать. Иначе зачем жить? Но как жить, как работать, смеяться, любить, когда рядом может происходить такое? Когда кто-то может подойти с ножом и запросто пырнуть в грудь? Когда могут в глаза смеяться только потому, что ты пожалела того, кто чуть не убил отца четырех детей, кормильца, прекрасного человека и отличного специалиста в своем деле. Как могут увязываться все эти вещи в один узел? Как распутать все это?

Перед глазами Женьки стояла высокая, сильная фигура Савчука, смуглое его лицо с голубыми глазами, черные короткие, как у боксера, волосы и эта странная, наглая его ухмылка... Что тут правда? Что ложь?

Измучилась в эту ночь Женька изрядно, но так ничего и не поняла. Заснула только под утро.

В субботу Женька отпросилась у мастера Ивана Поликарповича с работы пораньше. Первый раз такое было, и мастер искренне удивился:

— Что это с тобой, Запятая? Никак, на свидание собралась?

И не знал мастер, насколько был близок к отгадке.

В город к ним приехали артисты Рижского драм-театра, должны были ставить сегодня «Утиную охоту» Вампилова. Женька Братцева много читала, следила за литературными новинками и, конечно, была наслышана про Вампилова, про его пьесы. А тут — «Утиная охота»! Лучшая пьеса Вампилова. Главный герой там — Зилов, разуверившийся во всем, ироничный, слабый, а в чем-то и страшный человек. Женька с большими трудами достала четыре билета на спектакль. Два билета — себе и Люсе Макаровой, а два — Савчуку и Полимерову.

— Савчуку и Полимерову? — вытаращила глаза Люся, когда услышала об этом от Женьки.

— Да, им. А что здесь такого? Не хочешь идти с нами — не иди. Я Марусю приглашу.

— Да я что, я ничего, — пожала плечами Люся, а про себя подумала: «Совсем Женька с ума сошла. С хулиганами в театр. Ну и ну!»

...Прождали они около театра целый час. Даже на первое действие опоздали из-за них.

— Да не придут они! — говорила Люся подрагивающим голосом. Осень давно перевалила за свою вторую половину, вечера стали холодные, промозглые. И девушки изрядно продрогли в легких кофтах.

— Придут, вот увидишь, придут, — уверяла Женька.

Отчего-то она верила в это. Она сама отвезла билеты в общежитие ПТУ, правда, ни Савчука, ни Полимерова в комнате не застала, билеты оставила у вахтерши Серафимы Остаповны, с которой успела поближе познакомиться. Серафима Остаповна посматривала на Женьку с материнской жалостливостью:

— Да плюнь ты на них, девка! Это такие архаровцы, что ты!

— Вот все на них плюют, оттого они и такие... Вы, главное, Серафима Остаповна, билеты им передайте. Обязательно, ладно?

— Да передам, передам, не беспокойся. Только зря все это...

— Вы им скажите, что там про таких, как они. Им сразу интересно станет.

— И-и, милая, ничего им интересного в театрах нету. Им лишь бы по улицам шляться да друг дружку бутузить... Точно говорю!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.