«Героический подвиг совершил командир эскадрильи капитан Гастелло. Снаряд вражеской зенитка попал в бензиновый бак его самолета, Бесстрашный командир направил охваченный пламенем самолет на скопление автомашин и бензиновых цистерн противника. Десятки германских машин и цистерн взорвались вместе с самолетом героя».

Эти строки мы прочитали на пятнадцатый день отечественной войны в сообщении Советского Информбюро. За этот подвиг летчику Гастелло присвоено звание Героя Советского Союза.

Придет время, его соратники подробно расскажут о его боевых заслугах. Сейчас они заняты другим делом. Пусть же сегодня расскажут о нем самые близкие ему люди: отец Франц Павлович и жена Анна Петровна.

Фамилию нашу правильно писать «Гастылло». Это потом, когда я в тысячу девятисотом пришел на заработки в Москву, меня по - московски стали называть «Гастелло». Московский выговор нашего белорусского мягче.

Происхождение наше из - под города Ново - грудок, деревенька Плужины.

Сырая земля в тех местах: очень много крови впитала. В девятьсот четырнадцатом и в гражданскую тоже фронт был, как теперь.

Я все думал, нашу деревню сравняли с землей. Нет, стоит. Летом перед войной Николаю случилось над теми местами летать. Прислал письмо.

- Ну, папа, - пишет, - вчера Плужины с воздуха разглядел. Только очень высоко летел. Вот какими они показались мне, - и внизу кружочек обвел.

Всегда любил пошутить. Но заметно: шутит, а самому приятно, что увидал, наконец, отчий край (он этих Плужин и не знал до того, он в Москве, на Красной Пресне, рожден).

А Ворончу не увидал. Ворончу в революцию, наверное, сожгли. Имение было. Там на панской конюшне моего отца и мать секли в крепостное время. Там и я смолоду батрачил.

Если б не панские мучительства, отец больше бы жил. У нас в роду все долго живут и болеть не болеют: лесовики, лесная порода. Мне пошел шестьдесят восьмой, а я ни одного прогула не сделал и «и разу бюллетеня не брал.

Вот умер отец, и, как в сказке говорится, осталось после отца три сына: Винцесь, старший, Михась, средний, и я, Франц, младший. Разделились: по десятнике на брата. Это и с голоду не помрешь и сыт никогда не будешь.

Пришлось младшему котомку за плечи - и в Москву, судьбу искать.

Я свою судьбу подле вагранки нашел. Больше двадцати лет проработал на Казанской железной дороге в литейных мастерских, состоял при огне. Сначала страшно было: казалось, ад. Потом приловчился, понравилось.

Искры брызжут. Чугун в ковши пошел. Белой струей хлещет. По - моему, ничего красивее нет. «Свято дело - чугун» - такая среди рабочих поговорка была.

И сыны мои, Николай и Виктор, с детства приучены были не бояться огня.

Николай, как подрос, тоже в литейную определился, к огню поближе. Сначала стерженщиком, потом формовать стал. Я из вагранки сливаю, а он формует, металл от отца к сыну плывет.

Пошабашили, сидим, он просит:

- Теперь расскажи, папа, как вы с Лениным одной артелью работали.

Очень любил слушать про это.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.