Ну, значит, в полет!

Только в одиннадцать ночи вернулся домой.

На третий день войны утром сидим с сыном Витей за завтраком (Николая на аэродром проводила уже). Вдруг Витя к окну:

- Мама! Самолет какой странный! Из кухни соседка бежит:

- Аня, смотрите скорее! Что у него черное на крыльях?..

И тут же очередь по авиагородоку.

Это был фашистский разведчик. Налетел, стал по женщинам и детям бить, хотел этим отвлечь мужчин с аэродрома.

Пострелял немного - и к аэродрому. Мы, женщины, в щели укрылись.

Слышим: садит и садит из пулемета. Страшно! И вдруг другой пулемет заговорил, наш.

Прошло минут пятнадцать, бегут мимо женщины, кивают мне, улыбаются:

- Поздравляем. Твой муж немца подбил. Фашист налетел внезапно. Наш аэродром перед мим, как на ладони.

Полковник закричал:

- Стреляйте!

Тогда видят: один человек кинулся к своему самолету - и в кабину стрелка - радиста. Застучал пулемет. А кабина стрелка открыта, сверху человек виден весь, удобная мишень.

- Нагнись! - кричат. - Нагнись, Гастелло! А он стоит во весь рост и вращает пулемет.

Вечером мы, женщины, обступили Николая:

- Расскажи да расскажи! Отмалчивается, улыбается.

Когда гости ушли, я пристала к нему: - Нет, ты должен мне объяснить. Он подумал, положил руку на стол, сжал кулак:

- Вот так и в душе все собралось. Поняла?

Двадцать шестого июня он не вернулся из полета. Комиссар успокаивал меня:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.