Сергей мало подрос, пока был в колонии. А был он там с 14 до 17 лет. Не знаю, чего ему больше не хватало — калорий в пище или материнского тепла. Передач из дома его лишали порой за отказ работать. Были у него конфликты с администрацией и по другим причинам. А рацион в дисциплинарном изоляторе примерно в три раза скуднее обычного... Но сколько бы ни было невзгод в его колонийской жизни, освобождение — праздник. А Землянухин как будто бы и не рад — каждое слово приходится вытягивать из него клещами.

— Залез в квартиру, взял кольца... Как жилось в колонии? Привык.

Сергей равнодушно пожимает плечами.

Мы, группа работников МВД и журналистов, приехали в Усманскую воспитательно-трудовую колонию (ВТК), чтобы мысленно примерить на нее новую модель ВТК. Будут ли в новых, более мягких условиях, лучше перевоспитываться такие, как Землянухин?

Прослышав о переменах, стриженные наголо, лопоухие пацаны не скрывают радости. Еще бы! Ведь будут разрешены даже короткие прически! А работники колоний переглядываются и лихорадочно соображают, как же теперь жить, когда им, воспитателям, многое нельзя, а воспитанникам, наоборот, — многое можно? Как красивую сказку слушали они выступление в Усманской ВТК бывшего ее начальника Д. Ф. Шашило. Принял Давид Филиппович под свое начало 42 воспитателя. Присмотрелся к ним и половине предложил подыскать другую работу. А оставшиеся каким-то непостижимым образом справлялись с 628 воспитанниками. Слыханное ли дело! Выводил пацанов без конвоя за пределы зоны — на рыбалку, играть с местными в футбол. Ежегодно вся колония выходила на первомайские демонстрации. В матросках и лакированных ботиночках. Больные не хотели оставаться в зоне, их везли позади колонны в машинах. Никто ни разу не сбежал. Фантастика!

А теперь, двадцать лет спустя, мы входили в ту же самую колонию через пять железных и кованых дверей. В глазах рябило от колючей проволоки и решеток. Количество персонала на одного воспитанника за эти годы увеличилось. А условия содержания ужесточились.

Рецидивист на особом режиме может получить трехсуточное свидание. Подросток — только двухчасовое. И то — через стекло, в телефонную трубку.

Мы пока не знаем всех, кто изобретал этот режим. Но можно предположить, каким был взгляд «изобретателей» на несовершеннолетних правонарушителей. Подросток уже не ребенок, но еще не взрослый! В силу раздвоенности своей психологии он чаще всего видит в себе того, кого видят в нем. И в соответствии с этим строит свое поведение.

В других странах воздействовали на преступность несовершеннолетних, смягчая условия отбытия наказания, не превращая заключение в пропасть, из которой способны выбраться лишь немногие. Там, надо полагать, сообразили, что, чем меньше условия содержания давят на достоинство подростка, тем больше он чувствует себя человеком. Мы шли по обратному пути, все туже и туже закручивая гайки.

Цели своей подобное воспитание не достигло: число несовершеннолетних, попавших в заключение повторно, росло год от года.

Известны и другие последствия закручивания гаек. С каждым годом все меньше родителей приезжало за многие сотни километров к сыновьям лишь для того, чтобы повидаться через стекло. Подсчитано: треть ребят не имеет свиданий с родителями. А около половины не поддерживают даже письменной связи с близкими. Можно представить, в каком настроении отбывают они срок, как относятся к перспективе освобождения.

Не знаю точную стоимость суточного питания. Подобные сведения относятся к разряду особо секретных. Кажется, 64 копейки. Но мы точно знаем: многие не получают из дома ни посылок, ни передач. А растущий организм требует свое. И кое-кто из ребят стал заниматься так называемой дербановкой — систематически отбирать у тех, кто послабее, самую вкусную и калорийную часть посылок и передач. Конфликтам на этой почве нет числа.

В Усманской ВТК, хотя колония в Липецкой области, липецких ребят всего 13 процентов. Я беседовал с. Сашей Иткиным, недавно прибывшим сюда из Йошкар-Олы. В пути он был два месяца. Прошел через пять пересылочных изоляторов. С какими только взрослыми преступниками не встречался! «Они к нам, пацанам, ласково относились», — вспоминал Саша. Таких, как он, этапированных за сотни и тысячи километров, в Усманской ВТК почти 90 процентов.

ВТК разделили на четыре типа и два вида режима из тонких психологических соображений: чтобы не содержать вместе, скажем, воришек и осужденных за половые преступления. Но к чему это привело! Стали этапировать ребят из конца в конец страны. И начали пацаны заражаться от взрослых преступников уголовной романтикой.

Примерно двадцать лет назад было сломлено сопротивление профессионального воровского мира. Взрослых заключенных, называющих себя ворами в законе, оставались считанные десятки. Поэтому мы считали, что с преступным «орденом», его моралью, законами. иерархией покончено раз и навсегда. Но то, что вскоре стало наблюдаться в ВТК, было возрождением преступного мира.

После пятнадцати суток дисциплинарного изолятора, с питанием на 22 копейки в день, подростку сам черт не брат. Нарушитель выходит отощавший, но гордый, распространяя вокруг себя атмосферу злобы и ненависти к администрации. Именно этот антагонизм по отношению к воспитателям готовит пацанов к переходу в среду так называемой «отрицаловки», к воровским нормам жизни.

До 1962 года ВТК работали отдельно от взрослых колоний. Но затем начался процесс уравнивания. Не только в «режимных требованиях», но и в вопросах выполнения производственных планов. Все бы ничего, если бы не так называемый «остаточный принцип». Для ИТК (исправительно-трудовых колоний) — лучшие кадры мастеров, основная часть сырья, более ритмичная поставка комплектующих деталей, наконец, лучшие станки и оборудование. А для ВТК чаще всего — то, что останется. По такому же принципу обеспечиваются кадрами и учебным оборудованием действующие при ВТК профессионально-технические училища.

Работники ВТК считают: воспитанники выполняют производственные нормы из-под палки. Ребят, как правило, не интересует ни заработок, ни размер личного счета. Хотя, казалось бы, каждый должен стремиться к тому, чтобы к моменту выхода на свободу заработанная сумма была максимальной.

Колонии для несовершеннолетних названы воспитательно-трудовыми. Но «воспитание трудом» приняло там столь примитивные формы, что может называться таковым лишь в насмешку. Впрочем, вся работа ВТК построена на выполнении чисто формальных задач. Прежде всего — чтобы не было никаких побегов, преступлений внутри зоны. На втором месте — выполнение производственного плана, чаще в ущерб воспитательной работе, с нарушением трудового законодательства. Третья задача — обучение (принудительное) профессиям токаря. слесаря и другим, по которым абсолютное большинство освободившихся подростков не работает. Четвертая задача — школьная успеваемость. «Успевают», как правило, даже полные дебилы.

И только на пятом месте та задача, которая должна быть главной: возвращение обществу подростков, способных противостоять соблазнам преступной среды и прочим трудностям, с которыми неизбежно сталкивается каждый вернувшийся.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.