Пласет – странная планета

– Вот тан! Пусты – и все. Очевидно, что-то произошло с погрузочным роботом, а они и не знали...

– А вы уверены, что в ящиках должно что-то быть?

– Ну, конечно, уверен. Все остальное в полном порядке. Сталь должна быть в этих ящиках.

– Может быть, невидимая сталь? – усмехнулся я. – Невидимая, невесомая и неосязаемая. Подождите минутку, я покажу Майк ее комнату, а потом поговорим.

Я отвел Мишелину в лучшую из маленьких спален, и она еще раз поблагодарила меня за заботу об Айне. Возвращаясь в кабинет, я чувствовал себя более низким существом, чем подземные птицы.

– Да, шеф? – сказал Риган.

– Насчет радиограммы, – сказал я, – той, что я послал утром на Землю. Мне не хотелось бы, чтобы вы говорили о ней Мишелине.

Он кашлянул.

– Хотите сами сказать? Пожалуйста.

– Может, не стоило посылать ее? – спросил я.

– Гм, – ответил он, – вы правильно сделали. Отличная идея.

Он вышел, а я с трудом сдержался, чтобы не бросить что-нибудь увесистое ему вслед.

Следующий день был вторник. Я диктовал кое-какие заметки о травяных культурах: дело в том, что некоторые земные растения, которые не растут больше нигде, на Пласете подвергаются таким изменениям, что приобретают большое значение для изготовления лекарств. Меня несло, особенно когда я глядел на записывающую Мишелину. Она пожелала обязательно приступить к работе на следующий день. И внезапно, как гром с ясного неба, в мое сознание пришла мысль. Я позвонил Ригану, и он пришел.

– Риган, – сказал я, – закажите пять тысяч ампул Д-17.

– Шеф, разве вы не помните – мы уже пробовали этот состав. Он должен был улучшить наше зрение в средний период, но мы продолжали видеть все искаженным. Он хорошо помогает людям приспосабливаться к высоким и низким температурам или...

– Или к длинным и коротким периодам бодрствования и сна, – прервал я его. – Об этом-то я и говорю, Риган. Вращаясь вокруг двух солнц, Пласет имеет такие короткие и нерегулярные промежутки света и темноты, что мы не воспринимаем их серьезно. Правильно?.

– Да, но...

– Раз на Пласете нет привычного дня и ночи, мы стали рабами Земного Солнца, хотя его здесь и не видно. У нас двадцатичетырехчасовой день. Средний период наступает регулярно, и мы можем использовать Д-17, чтобы легче приспособиться к более коротким суткам. Во время периода, когда наши глаза играют с нами всякие шутки, все будут спокойно спать в темных комнатах. Дней в году станет больше, но они будут короче, и никто не сойдет с ума. Скажите, недурно?

Он широко открыл глаза и звонко хлопнул себя по лбу.

– Слишком просто, вот в чем дело! – воскликнул он. – Вот уже два года я постепенно схожу с ума потому, что такого пустяка никто не мог придумать. Пойду распоряжусь.