– Либо правительство проведет немедленные демократические реформы, даст амнистию, пересмотрит свою экономическую политику, либо это придется делать другому правительству. Третьего не дано.

– Прошлой зимой в одной из корреспонденции из Мадрида я писал, что «коли исследовать сегодняшнюю испанскую ситуацию как временную, как канун революции, или, наоборот, как предтечу ультраправого путча, тогда незачем останавливаться на вопросе о законах. Если же принять во внимание силу и мобильность «молодой волны» испанской буржуазии, интересы которой представляет нынешнее правительство, если не сбрасывать легкомысленно со счетов сорокалетний период кровавого франкизма, создавшего огромный аппарат насилия и охранения власти, если серьезно относиться к силе тех ультра, которые звереют при одном лишь слове «демократия», а они, эти фашисты, обладают большой силой в Испании, если, наконец, попробовать поверить ведущим министрам первого монархического правительства, что они хотят вывести Испанию из внешнеполитической изоляции, тогда без анализа конституции Испании не обойтись, ибо правительство не устает повторять, что путь «к реформам лежит в русле закона».

Конституция, «под» которой живет ныне Испания, была сконструирована Франко. Глава государства, «хефе дель эстадо», то есть каудильо, обладал неограниченными и неконтролируемыми правами. Он мог все. Нынешний король, Хуан Карлос Первый, во времена Франко был лишен какой-либо власти. Более того, Франко не подпускал принца к серьезной информации, а политик формируется в том случае, если он ежедневно и ежечасно держит руку на пульсе важнейших мировых и государственных событии: принять решение можно лишь в том случае, если знаешь. Сейчас, после смерти Франко (речь идет о весне прошлого -года), выяснилось, что король обладает далеко не всеми правами, которыми с лихвой владел Франко. Король не мог предпринять сколько-нибудь серьезной акции, не согласовав свое намерение с правительством, кортесами, королевским советом и «национальным движением», то есть с главной силой, на которую опирался Франко.

Следовательно, король выполнял лишь представительские – как в Англии или Швеции – функции?

– Не следует торопиться с выводами. Испания, как мы уговорились, страна загадочная: здесь возможны «повороты» самые неожиданные, – так считали некоторые мои собеседники прошлой зимой. (Их точка зрения оказалась верной, если проанализировать последовавшее смещение Арнаса Наварро.)

Чтобы читатель точнее уяснил себе иерархию прошлогодних испанских «политических значимостей», следует поначалу объяснить, что они, эти «значимости», представляют собой на самом деле.

а)Правительство. Оно обязано – согласно конституции – «обладать политической инициативой перед лицом всех других органов власти». Правительство отчитывается перед королем, кортесами и советом королевства.

б) Совет королевства. В него входят семнадцать наиболее влиятельных «прокураторов кортесов» (так здесь именуют членов парламента). О королевском совете в Испании сейчас говорят: «бункер франкизма». Говорят справедливо: четвертая часть совета составлена из «ветеранов», тех, кто воевал против республики, добровольно шел с Гитлером на Советский Союз в составе «Голубой дивизии», казнил демократов, освящал новые концлагеря и тюрьмы, принимал драконовские законы против народа.

Королевский совет обладает огромными полномочиями: он не только объединяет в себе функции главы государства, кортесов, правительства, но и утверждает одобренные

кортесами договоры; совет может распустить кортесы, может, признав главу государства неспособным к правлению, сместить его двумя третями голосов.

В Испании нет секретов. Стоит повстречаться с коллегами-журналистами, как тебе тут же расскажут мельчайшие подробности обо всем и обо всех: что, например, когда король утверждал первый кабинет, министры сидели в просмотровом зале министерства информации и смотрели запрещенный цензурой фильм «Эммануэль»; что кардинал Таррагон, ставший в оппозицию к франкизму, получил инфаркт миокарда и был увезен в госпиталь сразу после окончания первого заседания королевского совета, которое длилось поесть часов: разгорелись страсти, ибо «бункер» тащил своих кандидатов на пост председателя, – сошлись на «полунейтральном» Торквато Миранде. Говорят, что поначалу председателем королевского совета назывались Ареильса или Антонно Гарригес. Их «задробили», предлагая, в председатели этого ключевого органа либо Валькарселя, либо Хирона де Веласко – оба фашисты из «старой гвардии» Франко. Стоит привести ряд высказываний Хирона де Веласко, чтобы стало ясно, «кто есть кто»: «Более всего Испании сейчас необходима культурная революция. Пока у испанского народа не будет единого понятия о культуре, не будет и единого понятия о власти. Мы, фаланга, приложим все усилия к тому, чтобы провести культурную революцию». Это говорит один из богатейших людей Испании, женатый на баронессе Кампорендондо, которая является президентом крупнейшей строительной фирмы страны! (Будучи министром труда в кабинете Франко, «старый боец» брал огромные взятки у бизнесменов, отдавая им взамен самые выгодные заказы. Считают, что Хирон получил более миллиарда песет.) Что думает Хирон о заявлении министра иностранных дел Ареильсы в Париже по поводу проведения свободных выборов в кортесы? «Ареильса волен высказывать свое личное мнение за границей, но здесь, у нас, в Испании, он обязан придерживаться законов, утвержденных гениальным каудильо испанской нации генералиссимусом Франсиско Франко».

Думаю, что в свете этого высказывания Хирона будет понятно, почему я приглашаю читателя к исследованию законодательных и исполнительных функций действующих пока что государственных институтов Испании. Благими намерениями вымощена дорога в ад – даже если поверить намерениям правительственных реформаторов, где гарантия, что они проведут демократические преобразования через королевский совет Хирона?)

в)Кортесы. Это не что иное, как увеличенный во много раз королевский совет. Тот же «бункер», те же фалангисты, те же банкиры – сорок один банкир представлен в кортесах; они контролируют все основные комиссии, мимо них не проходит ни одно решение – будь то внешнеполитическое или касающееся положения в стране. Кортесы обладают правом потребовать отчет у правительства. Кортесы вправе войти' в конфликт и с королем, конституция это позволяет. Исход неизвестен: по франкистскому «основному закону» конфликт может разрешиться двояко – либо роспуск кортесов, либо смещение короля.

Как проходят «выборы» в кортесы? Пятую часть кортесов назначал Франко: указывал пальцем, говорил: «Он будет прокурадором» – вот и все «выборы». Пятую часть прокурадоров поставляло «движение», то есть фаланга. Пятую часть – «синдикаты», франкистские профсоюзы. Пятую часть составляли губернаторы, генералитет, члены правительства. Пятую часть составляли выдвиженцы «фамилий страны», то есть наиболее «уважаемых» семей нации, – аристократы, купцы, военные промышленники, словом, люди, на которых режим полагался. К ним же относятся и руководители «гильдий» – профессура, адвокаты, технократия. Ничего себе «народное представительство! Из пяти «долек» голосовались лишь представители «фамилий», все остальные проходили, что называется, скопом, без намека на выборность.

г) «Национальное движение» – основная сила франкизма в общенациональном масштабе: в каждом городе есть отделение «движения», и даже в правительстве оно было представлено особым министерством. Генеральным секретарем, «министром движения» в кабинете Наварро был сорокачетырехлетний Адольфо Суаре с Гон сале с – нынешний премьер Испании. (Л встречался с ним, когда он был генеральным директором телевидения: «Наш экран открыт для обмена культурными программами с СССР».) Факт выдвижения Гонсалеса на пост генерального секретаря «движения» был весьма примечателен: во-первых, секретарь «движения» – человек относительно молодой, не принимавший участия ни в гражданской войне, ни в сотрудничестве с Гитлером, ни в карательных акциях, против демократов. Во-вторых, Суарес находился в состоянии вражды со «старой гвардией» Франко. (Сейчас, когда профессор права Себастьян Мартин-Реторильо впервые коснулся проблемы административной реформы и поставил вопрос о целесообразности ликвидации ряда министерств, в Испании поняли, что «началась драка под одеялом». Профессор вроде бы касался министерств информации, туризма, планирования, развития, но каждому в Мадриде (как левому, так и правому) стало ясно, что речь идет о «министерстве движения», о необходимости ликвидировать это странное «административное образование».)

Действующая пока конституция (ее можно читать как угодно) позволяет тем не менее избрать законный путь: а) правительство выступает с политической инициативой о реформах, б) король изучает программу и, обсудив ее с королевским советом, передает в в) «национальное движение», а уже потом проект реформ переходит в г) кортесы, которые – в случае своего согласия – разрешают общенациональный референдум. Разве это не конституционный курс? Однако если учесть, что «бункер» не намерен так легко сдавать позиции, если учесть, что пребывание в кортесах и королевском совете дает баснословные барыши фашистам, если учесть, что все они против демократии, если учесть, наконец, что по тому же «основному закону» армия имеет право взять инициативу «политических действий в свои руки в момент хаоса», то, понятное дело, фашистам выгодна нестабильность, тем более что не народу вменено в право определять, что такое нестабильность, а власть предержащим. Так было прошлой весной. Как же развивались события в Испании после того, как король привел к власти Суареса Гонсалеса? И так и не так, как представлялось прошлым летом. Правительство действительно «поставило» на демократическую реформу; сопротивление королевского совета было сломлено (под влиянием каких сил?); «движение», судя по всему, было нейтрализовано.

Экономическое положение страны было на грани краха: на правительство «давили» как рабочие, все больше обрушивавшиеся в горькую трясину нищеты, так и бизнесмены, которые искали пути выхода Испании на широкую арену международной торговли.

Референдум, проведенный в стране, показал желание испанцев отказаться от «конституции» Франко. В марте должны произойти выборы в парламент. Впервые за сорок лет после того, как Франко уничтожил республику. Впервые это будут (а вернее сказать, должны быть) прггиые, тайные и равные выборы.

...В Мадриде часто повторяли горькую шутку известного общественного деятеля публициста Хосе Ила. Когда во время гражданской войны Хосе Пла уходил из Испании, пограничник спросил его:

– Каковы ваши политические убеждения? Хосе Пла ответил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.