Пароль – песня

— И как же? — поинтересовался я.

— Очень просто: нужно снять телефонную трубку, набрать номер техотдела или еще кого и вежливым голосом сказать: примите телефонограмму—в ближайшие дни ожидается резкое похолодание, сильные снегопады и ветры. Температура ночью—до сорока трех градусов... После этого, естественно, возникает легкая паника и те мероприятия, которые затянулись на месяц, проводятся в два дня. И без всяких напоминаний.

— Олыт использовали?

— В Черкассах — да. Мы пока в резерве держим...

Игорь Артемьев, начальник штаба, был поначалу сдержан:

— Черкассы нам работу подбрасывают. Им же все срочно. Ничего не поделаешь, нужно — значит, нужно: стройка-то наша, комсомольская... Рейды проводили, обо всех долго рассказывать: по цехам и на складах. Сейчас делаем для них опытный образец ПНШ.

Прядильная машина непрерывного процесса. Каждый узел под нашим контролем...

Он показал на график, кнопками прикрепленный к стене.

— С этим-то ясно — будет к сроку,— продолжал Игорь, оживляясь.— Но мы тут одним делом занялись. Правда, оно вроде бы выходит за рамки обычной работы «прожектора»... А впрочем, никто их не устанавливал, эти рамки: нужно — значит, нужно. Если не наша эта работа, то чья? Это я насчет дипломного проекта Володи Барботина...

Разные бывают дипломные проекты. Одним так и суждено пролежать в институтских архивах, покрываясь пылью, локуда не будет составлен акт о списании. Другие — их, к сожалению, гораздо меньше — сразу после защиты идут на доработку в конструкторские бюро и скоро начинают жить в бетоне к стали. Третьим везет меньше: то ли прошли они незамеченными, а может быть, просто у автора не хватило настойчивости, и он оставил на полдороге удачную инженерную мысль. Впрочем, выпускник Ленинградского технологического института Владимир Барботин не расставался с надеждой увидеть свой проект воплощенным в жизнь. Он предложил заменить обычно применяемый теплоноситель другим. Новый теплоноситель был менее летуч, гораздо менее вреден, и в конечном итоге вся установка оказывалась втрое дешевле...

Все эти подробности рассказывал мне Игорь, а Володя Барботин сидел рядом и лишь изредка вносил поправки.

— в конце концов, кто из вас автор проекта — ты или он? — спросил я.

— Он,— кивнул Игорь.— Но это неважно, важно то, что здесь миллионы экономии. Мил-ли-оны! Соображаешь?!.

Да, цифры экономии — это очень важно! Но я думал о другом. Думал о второй защите дипломного проекта инженера Барботина. Нет, не в институте — на заводе! И его защищал не один Барботин. Защищали «прожектористы». Это была не только защита технической идеи, это был экзамен на гражданскую зрелость!

— Я ему говорил,— усмехнулся Володя,—все равно «галочки» тебе за это не поставят.

— Как знать! Первый такой участок в Черкассах— это будет нам «галочка». Будь здоров — другой не надо!

У этой истории пока нет конца. Сейчас в. Госкомитете по химии рассматривается письмо группы инженеров и ученых Ленинградского объединения по производству машин для легкой промышленности, в котором положительно оценивается дипломный проект инженера Барботина...

А песня? Песню я слышал: ее трудно узнать — так изменился мотив, но припев остался прежним. Почти прежним: вместо слов «И Цяпкало скажет: «Порядок!» поют:

«И Артемьев скажет: «Будь здоров!»

...В Москве я встретил товарища. Он только что вернулся из Новосибирска. Узнав, что я собираюсь лисать очерк о работе «комсомольского прожектора», он сказал: