— Тарам-парам-тра-ля-ля-ля,. нам улыбнется Машенька Чернова!

Песня жила и в Киеве...

Встреча третья: Урок на всю жизнь

Третий раз я встретился с песней черкасских «прожектористов» в одном из райкомов комсомола Днепропетровска. Вот-вот должен был подойти первый секретарь, к которому у меня было дело, а пока я устроился за столом а отделе рабочей молодежи и просматривал подшивку областной молодежной газеты. За соседним столом девушка в толстом свитере заполняла какую-то сводку, уточняла по телефону данные, снова склонялась над столом:

— Девяносто восемь... Семнадцать... Но высок он, как путь... Четырнадцать... космонавта и прям, как прожекторный луч... Двадцать четыре...

— Вы были в Черкассах? — спросил я.

— В Черкассах? Нет.

— Значит, оттуда кто-нибудь приезжал, из Черкасс?

— Не знаю.— Она оторвалась от сводки, вопросительно на меня. посмотрела.

— Тогда откуда же вы знаете эту песню? — спросил я.

— А, песню!.. У ребят слышала, на Петровском заводе. Начинается так: «Над Петровкою небо ясное...»

И, немного поколебавшись, она рассказала мне историю, по ее словам, «урок, который запомнится на всю жизнь». Вот ее рассказ.

— Это было зимой, в конце прошлого года. Я только-только пришла на комсомольскую работу. Первым делом постриглась покороче — как на старой маминой фотографии: красная косынка, кожанка, маузер. Двадцатый год. Маузера, конечно, у меня не было, а в кожанке холодно. Пришлось ходить в пальто, в самом обычном. Немного вошла в курс дела — получаю первое задание: ехать на Петровку (на Металлургический завод имени Петровского). «Выбить» швеллеры для какой-то стройки. Ну, приезжаю. Поговорила с мастерами: ничего не сделаешь, в огнеупорном цехе вышла из строя трубомельница. А ремонтники... где их сейчас взять? Кто-то подсказал: иди, мол, в общежитие, к ребятам. Уговоришь выйти во вторую смену, завтра отгрузим швеллеры. Иду к ремонтникам. Комната в общежитии — человек десять. Только-только вернулись со смены, отдыхают. Объясняю, в чем дело: так и так, задание секретаря райкома. Усмехаются: ну, пусть секретарь идет и ремонтирует. В общем, слово за слово — сцепились. Я на них раскричалась: лодыри, на все плевать. Один там рыжий был, говорит: «Выйдите, девушка, в коридор со своей агитацией — я пиджак переодевать буду». Вот так выставили. Иду по коридору и думаю: какая из меня райкомовка! Даже заплакала от обиды. А навстречу какой-то парень. «Ты чего?» — спрашивает. Потянуло меня на откровенность — рассказала. Даже не знаю почему, рассказала и все, сразу легче стало. Ах, говорит, некультурный народ, такую девушку обидели! А сам смеется.

Вошел он в комнату, я осталась у двери: все слышно. Поговорили там, в комнате, о том, о сем. Лотом рыжий — узнаю по голосу — рассказывает: «Была тут одна, из райкома». «Отказались?» — спрашивает мой утешитель. «Отказались». «Ну, и правильно сделали: плевать нам на все эти стройки, мы сейчас пожрем, а потом в кино, правильно, ребята?»

Молчат. Слышу чей-то удрученный голос: «Только там, может, Ковальчук, без наших швеллеров у ребят перекуры на всю смену? Может, у них все сроки срываются?» Ага, думаю, мой знакомец — это и есть начальник штаба «комсомольского прожектора»! Слышу его голос: «А что, мы свою смену отработали, деньги свои заработали, какой с нас еще спрос?» Тут началось: закричали на него, стульями задвигали, кто-то сапогами грохнул! Такой шум за дверью поднялся, что слов не слышно. Через пять минут дверь распахивается, выскакивает — кто бы, вы думаете?— рыжий. В сапогах, ушанке, ватнике. За ним — второй, третий... Одеты по-рабочему. На лестницу — и вниз, к выходу. Последним — Женя Ковальчук. Подмигивает мне: пойдемте... До двенадцати ночи работали. Я тоже: подай-принеси, только под ногами путалась. Между делом тот рыжий мне и говорит: «Ты, девка, не обижайся—сама виновата, не ту ноту взяла...»

Вот и все,— закончила рассказ Галя.— На следующий день балки отгрузили. А у «прожектористов» Ковальчука я потом часто бывала. Хорошие ребята. У них и услышала эту песню, а как она к ним лопала, не знаю, не спрашивала.

Встреча четвертая: История, которая еще не окончена

На Ленинградском заводе имени Карла Маркса о комбинате в Черкассах наслышаны все. Ничего удивительного: это один из основных потреби-

телей прядильных машин, которые делают ленинградцы.

— Как там Борька Цяпкало, жив-здоров? — спросили у меня в штабе «комсомольского прожектора».—Как не знать, были у него в гостях. Хитер! Поделился с нами опытом, как активизировать подготовку к зиме.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.