— Кстати, и на партконференции поднимался этот вопрос: о благах высокопоставленных руководителей. И один из выступавших даже назвал среднюю заработную плату партийного работника...

— Я готов подписаться под словами еще одного выступившего на партконференции, который говорил, что, если страна испытывает трудности, они должны распределяться поровну между всеми членами общества. Но, с другой стороны, я категорически против всеобщей уравниловки. И если кто-то благодаря труду живет лучше, а кто-то — хуже, не вижу в этом социальной несправедливости. А если говорить о партийном работнике, то его зарплата на сегодняшний день значительно ниже, чем у многих других людей. Могу сказать, что, например, средняя заработная плата буровика в нашем регионе около восьмисот рублей. Партийный работник никогда и близко не получал столько денег. При этом мы должны приглашать на партийную работу самых умных, талантливых, инициативных людей. А чем мы их привлечем? На энтузиазме — и об этом надо сказать откровенно — люди сегодня работать не хотят, они семьдесят лет работали на энтузиазме...

Вот представим для примера, что мы приглашаем в окружком талантливого человека, который работает начальником цеха на каком-нибудь предприятии новостройки округа, скажем, в Новом Уренгое. Взять мы его можем только на должность инструктора. Получать он будет 200 рублей. А получал 300, плюс северный коэффициент один и восемь. У нас коэффициент — один и пять. А у него семья, которую надо кормить и где-то разместить. Можем мы предоставить ему хорошие жизненные условия? Опять нет. Там у него есть квартира с паровым отоплением, горячей водой и так далее. А в Салехарде вместо благоустроенной квартиры он получит рядовую квартиру в деревянном доме без горячей воды и прочих прелестей цивилизации. Дальше... Там он работает на производстве, у него регламентированный рабочий день. Даже если он бывает в командировках, у него остается время на семью. Инструктор окружного комитета партии минимум полгода, а то и больше находится в разъездах. При этом мы не имеем столов заказов, как на предприятиях, не имеем и рабочей столовой, где цены гораздо ниже цен нашей окружкомовской столовой. Питается наш работник через магазины кооперации, а в районах новостроек все продукты питания реализуются по государственной цене. Так что же выигрывает партийный работник? Дач тут нет, огородов тоже. Правда, у нас есть бронь на билеты. Но я ее завтра отдам любому, только бы никуда не ездить. Я ведь уйму времени провожу в самолете. Почти никогда не могу пообедать вовремя. И все это привилегии? Вы их хотите иметь?

— Нет.

— Я тоже не хочу, но имею.

— Валерий Петрович, по-моему, «теория привилегий» относительно руководящих работников появилась еще и потому, что в сознании народа любой власть имущий всегда отождествлялся с партией. А говоря попросту, если народ знал, что ворует, скажем, директор завода, то его тут же мысленно «повязывали» с «отцами города», то есть с партийным руководством. Вы же прекрасно знаете расхожее мнение: «все они одним миром мазаны». ...Но, согласитесь, основания для этого были?

— Были. Согласен. Но даже когда «были», то далеко не везде. На партийной работе трудились и кристально честные люди. Не надо всех валить в одну кучу. Меня просто поражает наша страсть к обобщениям. Давайте предъявлять конкретные претензии к конкретным руководителям. Давайте называть тех, кто еще недавно организовывал себе персональную охоту, строил персональные дачи, добывал продукты, разваливал хозяйство. Но давайте называть конкретные фамилии. А еще полезнее проследить, где эти фамилии можно встретить сейчас, где эти люди — бывшие первые, вторые секретари, бывшие советские руководители — работают. И существует неверное мнение, будто первый секретарь обязательно дружит с другими руководителями — заводов, организаций, предприятий. Могу сказать другое: должность первого секретаря обрекает на одиночество, на душевную изолированность.

— Не понял?

— А что тут непонятного? Жизнь заставляет. Если я начну ходить в гости к какому-нибудь человеку, занимающему руководящий пост, скажем, к директору комбината, сразу пойдут кривотолки, сплетни. Начну я дружить, и моя дружба может незавидно повлиять и на человека, ему тоже придется встречаться с этакими понимающими улыбочками и разговорами за спиной. Это можно назвать глупостью, но, поверьте, такую осаду окружающих выдерживает не каждый — наша психика сложнее теорем.

— Валерий Петрович, как, по-вашему, что на сегодняшний день является «камнем преткновения» для перестройки? На каких участках ее жизни «промедление смерти подобно»?

— По-моему, самое трудное и важное — создание механизма экономического взаимодействия. Почему сегодня экономика пробуксовывает по всем позициям? Закон о государственном предприятии приняли, а он не действует. Предприятиям дали самостоятельность, а она оказалась формальной. Люди до сих пор не имеют возможности себя проявить. Мы говорим человеку: будь предприимчивым — и вместе с тем связываем ему руки. От предприятия на сегодняшний день не зависят результаты его работы. Желание трудиться есть. а поставщики все срывают. Должна быть отработана четкая структура материальной заинтересованности каждого человека. И одними директивными указаниями ничего тут не решишь. Человек никогда не будет работать хорошо, если не поймет, что работает и на свой карман.

— А как, простите, он будет работать на свой карман, ничего своего не имея? Как рабочий может хорошо работать, зная, что станок ему не принадлежит? Это когда человек покупает автомобиль и вкладывает в него кровные десять тысяч, тогда он «вылизывает» этот автомобиль до последнего винтика. А чем автомобиль отличается от станка? Или же у наших людей особенная психология, и они начисто победили в себе интересы собственника?

— Мне кажется, это один из главных философских вопросов нашей экономики, на который мы не можем ответить уже семьдесят лет. Да, действительно, станок ничем не отличается от автомобиля. И когда мы провозгласили всеобщую собственность, нас как-то радовало и умиляло, что у нас наконец все стали хозяевами всего. Но хозяевами мы были очень абстрактными. Вот, например, должны мы любить Родину? Да, отвечаем, должны. Но ведь Родину можно любить только в том случае, когда ты любишь свой дом, свою улицу, свой город. Примерно так должно быть и на предприятии. Если бы каждый рабочий был его частичным совладельцем...

— То есть, если не изобретать велосипеда, имел бы в своих руках акции завода?

— Пусть как угодно называется... Если бы рабочий был совладельцем, то его отношение к родному заводу было бы другим. Кажется, именно к этому мы и стремимся нынче приблизиться. Но для этого предприятие должно распоряжаться частью дохода, которую можно тратить на свои нужды. Идея вроде бы такая. И все понимают ее выгоду, но экономический механизм идею душит.

— Почему?

— Я ж говорю — очень высокий процент госзаказа и очень высокий процент отчислений от прибыли предприятий. Не слишком ли много у нас кормится надстроек только потому, что они существуют? А люди уже сейчас начали терять веру в то, что их производительный труд будет эквивалентно вознагражден и не только в виде заработной платы. Ведь у современного человека масса естественных потребностей. Например, ему хочется во время отпуска по-человечески отдохнуть с семьей, а индустрия семейного отдыха в нашей стране вообще не развита. Словом, я к тому, что человеку важно не только получать много денег, но еще важнее суметь их истратить себе во благо. А вот, скажем, здесь, на Севере, куда можно истратить деньги? Да никуда...

— Но, быть может, истратить помогут кооператоры, которые никогда не откажутся от «лишних» денег?

— Я вообще-то с большой осторожностью отношусь к кооперации. Несомненно, это движение имеет массу положительного, но я не уверен, что кооперация снимет все наши проблемы. Вот даже маленький пример: сейчас на откуп кооперации отдано многое из того, что всегда называлось товарами легкой промышленности. Но что-то не очень заметно, чтобы мы бросили все силы на развитие государственного сектора в легкой промышленности. Она, государственная, до сих пор такая же убогая, как и раньше. А наши самоучки-кооператоры, не имея в руках никакого оборудования, вряд ли решат проблему товарного потребления.

— А кооперативное движение в сельском хозяйстве? Разве его нельзя назвать прогрессивным?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.