- Цурюк!

Из толпы невольников выделилась женщина в рубище и, наступая на охранника, закричала:

- Стреляй, антихрист!

Глаза ее были полны слез. В гневе она рванула кофту и, налегая обнаженной грудью на автомат, повторяла:

- Стреляй... Ну же, стреляй, фашистская гадина!

Охранник пятился, взвизгивая:

- Цурюк... Цурюк!

Глыба металла покачивалась в воздухе. Крановщик, высунувшись из будки, что - то бормотал, не то негодуя, не то объясняя положение спешившему к нему обер - мастеру. И мастер, и стоившие поодаль бывший шахтер Вальтер Кунеус, Курт Линднер, Пауль Шустер, Герман Гоффман, Мош, Кнаут, и другие старые рабочее узнали в бронзовой фигуре образ того, чье имя было запретным в фашистской Германии. Тот, кто решался называть это имя, произносил себе смертный приговор... Где - то в глубине души у старых немецких рабочих вспыхнул огонек и озарил прошлое. Бронепоезд... Мансфельдская забастовка... Как давно это было! Но ведь не погас огонек в груди?! Он теплился, грел сердце, и вот теперь, перед лицом совести мира, надо было или навсегда погасить его, отправив монумент в печь, или рискнуть жизнью, как эти русские, готовые умереть за дело Ленина.

Стрела крана качнулась, медленно поплыла в сторону от вагонеток, ожидавших порцию шихты, и бережно опустила бронзовую глыбу на металлические стружки.

... Вечером весь лагерь, где размещались советские люди, угнанные на немецкую каторгу, гудел, будто встревоженный улей.

- Я убью того, кто тронет памятник! - хрипел изглоданный язвами человек. - Пусть только попробуют грузить на переплавку!...

- Лучше умереть, чем допустить такое! Люди страстно обсуждали, что сделать, что бы не допустить кощунства над образом самого дорогого человека.

Ленинградская студентка Валентина Шестакова, отданная фашистами в услужение помещику Шеле в деревне Оберрисдорф, выполняла роль связной между лагерями и подпольной организацией на «Кругхютте». Ей поручили немедленно договориться о единстве действий, чтобы сохранить статую вождя народов.

В тот же вечер Валя встретилась с Бюхнером.

- Геноссе! - Она волновалась и не знала, с чего начать этот трудный разговор. - Геноссе, там, на заводе, Ленин...

- Ленин?

Бюхнер бывал в Москве. В его памяти мгновенно всплыли Мавзолей и Ильич, точно спящий под стеклом саркофага... Ленин на «Кругхютте»?.. Бюхнер готов был принять Валю за помешанную, а она все еще не находила нужных слов, говорила обрывками фраз:

- Памятник, геноссе, наш памятник... Нацисты хотят в печь!

Когда Валя рассказала наконец, что произошло, Бюхнер надел плащ и отправился к членам подпольной организации. Пробираясь узкими, глухими переулками Эйслебена, он побывал у Кунеуса, Шустера, Линднера, Моша... Никто не возражал, все поддерживали предложение, но возникал один тревожный вопрос:

«Как это сделать?.. Как сделать, чтобы не узнали на Галлештрассе двадцать?»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.