Чингиз Айтматов:

«Тот день, когда я перестану беспокоиться и мучиться, искать и волноваться, будет самым тяжелым днем в моей жизни».

Несколько лет назад в предисловии к повести Мухтара Ауэзова «Лихая година» Чингиз Айтматов писал: «...даже задним числом мне было страшно представить, какой могла оказаться судьба кочевых казахов и киргизов, если бы не Октябрьская революция!

И потому только за одно это – за то, что Октябрьская революция, родившись в России, сокрушила имперский колониализм и тем самым спасла мои народы от физического и духовного прозябания, я готов славить революцию до конца дней своих и детям детей своих завещаю: считать началом дней наших – Октябрь!»

Несомненно, что этим всепроникающим и всеобъемлющим чувством, идеей, одухотворено и все творчество самого Ч. Айтматова, писателя, публициста, общественного деятеля, напряженно и страстно размышляющего над острейшими и сложнейшими проблемами современности – путях социального и духовного прогресса, гуманизма и интернационализма, войны и мира, в чем, по словам Айтматова, выражается природа и суть современного мышления человечества.

В мире ни на минуту не смолкает диалог мировоззрений. В искусстве он проявляется с не менее ощутимой остротой. Художник не может оставаться в этом случае бесстрастным. И произведения Айтматова, его герои – не безгласный предмет спора. Или, допустим, только повод для него. Отнюдь. Они по-своему принимают в нем живейшее участие. Последнее слово остается за ними.

Айтматова читают и перечитывают. О нем спорят. Мы спорим потому, что знаем: читатель будущих времен станет судить о нашем времени, о нас и по лучшим произведениям Чингиза Айтматова.

Не менее интересны суждения писателя о времени и о себе, в которых раскрываются сложные нравственно-философские искания человека XX столетия, его сокровенный духовный мир, его бескорыстная и самоотверженная любовь к жизни, к людям, неиссякаемая вера в то, что в борьбе за социальную справедливость и гуманизм человек обретет свое истинное достоинство, которое, по выражению Айтматова, есть ум, окрыленный свободой. - Итак, говорит писатель:

– Сегодня, как никогда, перед нами стоят острейшие социально-нравственные проблемы, в том числе и такая страшная, как угроза существованию самого человечества: быть или не быть? Сможем ли мы, мыслящие люди, победить эту стихию. не дрогнуть перед охватывающим все существо ужасом, бездонным отчаянием, отнимающим душевные силы и веру, не отречься от будущего ради «последних мгновений», чтобы прожить их с истеричным, самозабвенным весельем самоубийц? Что можно противопоставить этой философии отчаяния или равнодушия, что зависит и что требуется от человечества, от каждого человека, чтобы остановить эту угрозу? От искусства, от литературы тут зависит очень много: тревожить. будить в человеке совесть, мужество, гуманизм, раскрывать перед ним весь мир, чтобы он не забыл, не смог и не смел забыть, что он – человек, что его духовное самочувствие – один из главных факторов достойной жизни на нашей планете. Что бы я ни писал, какие бы герои, образы, сюжеты ни возникали передо мной в процессе творчества, – все это продиктовано моей верой в торжество человеческого духа, разума, что человек обязан не просто устоять перед лицом мира даже в «последнюю минуту», но и, главное, обратить свою нравственно-духовную энергию в энергию активного добра, исторического оптимизма, мира, – тогда он победит.

В 1977 году в Софии состоялась международная встреча литераторов, проходившая под девизом: «Писатель и мир: дух Хельсинки и долг мастеров культуры», на которой прозвучало слово о мире и Чингиза Айтматова:

– Я далек... от мысли убеждать кого-либо здесь в необходимости бороться за мир на земле – это аксиома. Разве существует какая-то альтернатива этому? Надо ли сомневаться, что каждый из нас в полную меру своих возможностей делает и будет делать все ради сохранения жизни на земле?! В наши дни конкретная форма этой борьбы заключается в воплощении – в поступках и устремлениях – решений, принятых в Хельсинки, за превращение разрядки международной напряженности в необратимый процесс. Нет альтернативы духу Хельсинки на сегодня. Коллективный разум человечества не изобрел пока ничего иного. Опять же возникает перед нами жесточайший выбор «или – или», ибо по сути своей это глубоко взаимосвязанные вещи – мир и человечность. Не в этом ли заключается одна из важнейших задач писателей – видеть жизнь через призму Хельсинки?!

Так утверждает писатель. Так думают и его герои. Они не произносят свои мысли вслух, но олицетворяют эту идею своим трудом, своим миропониманием, отношением к жизни и к человеку, тем, что на них «земля держится».

– То, чего не скажет Едигей, должен был сказать я, писатель. У каждого свой долг.

...Зачем Едигею война? Он мечтает вернуть «рай» в мертвые сарозекские степи, какими они были когда-то. Об этом поведал ему друг, русский геолог Елизаров. Что может быть интереснее, чем творить живой, прекрасный сад в песках? Уничтожить планету, вероятно, легче при нынешнем вооружении. Но это не для Едигея. Это не для нормальных людей. Я хочу, чтобы такие люди, как Едигей, жили долго и, дождавшись внуков, а может, и правнуков, могли бы передать им красоту своей души.

Герой Чингиза Айтматова – тот, кто взял на себя ответственность за будущее, которое видится ему в торжестве взаимопонимания – единства всех людей.

– Я учу детей... Я преподаю историю от древнейших времен до сегодняшних и всеми силами стараюсь, чтобы история человечества была для них уроком жизни, а не просто – когда, какие войны совершались. Я стараюсь вложить в их сознание, в их думы понимание того, как и каким образом, какой ценой исторической практики пришло человеческое общество к идее интернационального содружества народов, и что они именно – ученики мои, наследники великого опыта, единственного способа общежития, достойного свободных, равноправных людей.

Я не вкладывал свои слова в уста учителя Мамбета, одного из героев пьесы «Восхождение на Фудзияму». (Пьеса написана в соавторстве с казахским драматургом К. Мухамеджановым. – В. К.) Скорее наоборот. Вообще же так думает большинство людей. Но, я уверен, эту мысль должен был выразить историк. И обязательно – учитель. Это, собственно, его исповедь перед лицом будущего – детьми. Я завидую тем, у кого был и есть такой вот учитель.

Тема УЧИТЕЛЯ – одна из главных и дорогих тем для писателя.

– Я имею в виду не обязательно школьного учителя, но всякого чело века, будь то чабан, землепашец, кузнец, – люди, которые, не подозревая, что учат, тем не менее своим мастерством, преданной любовью к делу и просто достойным поведением преподают окружающим людям мудрые уроки жизни.

Кто был таким первым его учителем?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.