Экономист ереванского завода «Электрон», кавалер ордена Красной Звезды, делегат XX съезда ВЛКСМ Артюш Туварпян: — Я получил орден в Афганистане и, думаю, имею моральное право сказать: «на гражданке» надо готовить молодежь к службе в армии, а в армии готовить молодежь к возвращению к мирной жизни. Глупо было бы, набирая в армии высоту, после службы терять дисциплинированность, чувство локтя, мужество.

Привычная фраза — «Солдатами не рождаются, солдатами становятся». Трудно дается это становление — ведь каждому безошибочному прыжку с парашютом, каждому удачному марш-броску, каждому четкому строевому жесту предшествует труд, долгий и кропотливый.

Вдумаемся в смысл этого повседневного тяжелого ратного труда воинов самых различных родов войск — в их руках безопасность нашей страны, в их руках судьбы мира.

«Смена» постоянно рассказывает своим читателям о жизни современной армии. Маневры, учения, солдатские праздники и будни — на первом плане всегда люди, их судьбы, неразрывно связанные с судьбой Отечества.

Кто они, сегодняшние восемнадцати- и двадцатилетние, которым страна вверяет свою защиту? Вполне ли готовы они к выполнению своего священного долга? Ведь, говоря откровенно, некоторой части молодежи призывного возраста порой присущи инфантилизм, безответственность, какая-то нравственная опустошенность. Далеко не каждый по своим моральным качествам созрел для того, чтобы ему доверили оружие. Разные люди, разные, пусть и короткие пока судьбы. Вот почему наша армия — это еще и воспитательный полигон.

«Родине нужны крепкие люди», — говорим мы. И армия воспитывает таких людей.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию очередную главу социологического анализа «Смены» — материал о девяти витебчанах, призванных осенью 1985 года на воинскую службу в воздушно-десантные войска. Поступающие в редакцию многочисленные отклики свидетельствуют о том жгучем интересе, с которым молодые читатели журнала следят за армейской жизнью своих сверстников.

Казалось, только вчера мы вместе с ними отправились с призывного пункта. А сегодня минуло уже полтора года их службы. На «гражданке» это. может быть, и не срок. Пролетят — не заметишь. В обычной нашей жизни мы почему-то привыкли оглядываться назад через большие временные промежутки. А в армии?

Полтора года в калейдоскопе армейских событий, восемнадцать месяцев разлуки с родным домом. Домом. где своего солдата ждут родители, друзья, любимая девушка. Люди, мирный покой которых он сегодня охраняет.

Глава пятая

Краткосрочный отпуск домой в армии — это всегда как выигрыш в лотерею. Вроде бы и ждешь в принципе, и надеешься. а до конца не веришь. Но вот уже писарь из строевой части (свой человек) намекнул при встрече, что «да» и можно не спеша собираться, все равно не верится. Вдруг писарь что-то напутал, вдруг в силу неких обстоятельств, о которых ведомо только в высоких штабах, еще не объявленный приказ отменят... Мало ли этих «вдруг» в армейской жизни. Ты едешь только с той минуты, когда комбат перед строем назовет твою фамилию и, еще раз сверясь взглядом со списком, произнесет сокровенное слово «отпуск». Тут уж прочь сомнения.

— Гвардии младший сержант Капешко... Гвардии рядовой Михайлов... — Комбат сделал паузу, посмотрел на витебчан в упор, — за добросовестное выполнение своих обязанностей, за отличную службу приказом командира полка вам объявляется краткосрочный отпуск на родину...

Капешко отпуск был обещан сразу после учений. Их батальон десантировался ночью на незнакомой местности. В жесточайший ливень. Мокрого купола от земли не оторвать. Подсумки с патронами, скатки словно налились свинцом. А впереди переправа через вспухшую от дождей реку. Огней зажигать нельзя. Искали друг друга чуть ли не на ощупь. Капешко первым вышел к реке. Сунулся в обжигающую холодом воду — по пояс. Побрел вдоль берега в поисках брода. И вдруг наткнулся на два шатких бревна, переброшенных через речку. Передал по цепи: «Все сюда, есть переправа». Его взвод в ту ночь вышел на заданный рубеж первым...

После учений в часть нагрянула комиссия. В ряду других «пожеланий» полку рекомендовано было выстроить ангар для двух грузовиков у продуктового склада. Обойтись решили своими силами. Начштаба полез в личные дела, выясняя, у кого из солдат какая была гражданская профессия. И тут не обошлось без Капешко — как-никак, столяр-плотник 4-го разряда. Ангар вышел на Славу. Тогда-то Сергею и обещан был отпуск.

Но сам он события не торопил. Со дня на день должно было начаться формирование парадного расчета (их гвардейский полк был назначен участвовать в параде на Красной площади), а Капешко даже в мыслях не допускал, что не попадет в него.

Наконец списки парадного расчета были зачитаны. В основной состав зачислялись Андрей Наумов и Иван Михайлов, еще трое витебчан — Сергей Капешко, Олег Сметанников, Михаил Апанасенок вошли в резервную, так называемую тыловую группу. Капешко расстроился, но духом не пал.

Заканчивалась вторая неделя их лагерной жизни в Москве. Вторая неделя пятнадцатикилометровых ежедневных тренировочных маршей строевым шагом. В любую погоду.

У края плаца стоял грузовик с откинутым задним бортом — импровизированная трибуна. В кузове машины — командир полка. Он кричал в мегафон:

— Вторая шеренга идет дугой... В шестой девятый номер слишком тянет носок, у пятнадцатого автомат упал на живот... Еще круг!

Я отыскал взглядом Андрея Наумова. Он улыбнулся, кивнул головой. Андрей недавно из служебной командировки: три месяца провел вдали от своих, помогал оборудовать полевой штаб средствами связи. Вырос, возмужал, раздался в плечах. Каждое утро начинал с усиленной гимнастики, использовал любую возможность, чтобы поддерживать десантную форму. Привез в полк благодарность за отличную работу. Через неделю после его возвращения — комсомольское отчетно-выборное собрание. Наумова единогласно избирают секретарем бюро ВЛКСМ батальона. Принял дела и сразу в Москву, на парад.

В центре второй парадной коробки вышагивал Михайлов. За год прибавилось в Иване не только гвардейской стати — уверенности в себе, ловкости, силы, обострилась реакция. При всем том остался Иван, как и прежде, человеком простодушным, открытым, доброжелательным. Нет в нем даже элементарной человеческой хитрости, как скажем, у того же Капешко, или дипломатичности, как у Наумова. На долгом марше Михайлов без колебаний возьмет у более слабого товарища плиту от миномета или его вещмешок. Помню, кто-то из офицеров полгода назад сказал, кивая на Михайлова: «Голубь». Он имел в виду добросердечие, бесхитростность Ивана, его обезоруживающую улыбку. Но я видел, как этот «голубь» шагает в бездну из самолета, как, лежа в снегу, точно посылает короткие очереди в едва различимые силуэты мишеней, как жестким тренированным ударом ребром ладони перерубает доску дюймовой толщины... «Голубь»? Да, в том смысле, что не способен на зло. Но он сумеет ему противостоять. Побольше бы таких голубей...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.