Когда я уже стоял с чемоданчиком у двери, Зоя, не проронившая до этого ни слова, вдруг оказала со злостью:

- Я знаю, почему тебе понадобился Кривой Рог с комсомольской шахтой. Чтобы уйти от меня!

Дверь с шумом захлопнулась за мной. До вокзала было далеко, и пока я добирался туда, вспомнилась вся жизнь. Детство мое не согревала отцовская забота: родной отец умер, когда мне миновал год, а отчим, которого я уже хорошо помнил, погиб на фронте в 1943 году. Мать много работала, сильно уставала и часто болела; я больше хозяйничал один и, надо сказать, не всегда удачно.

Вот я собираюсь в школу, тщательно укладываю в потертый портфель книги и тетради, заворачиваю краюху хлеба, которого тоже бывало не всегда вдосталь, и вместо школы ухожу в привольную степь под городом, где летом пахнет душистыми травами, а осенью наперегонки мчатся перекати-поле.

Мы, ребята, совершенно убеждены, что здесь, под городом Ромны, в давние времена закопаны несметные сокровища. Когда - то в этих местах плескалось море, по волнам ходили корабли пиратов, а потом вода ушла, и пираты, «сев на мель», где - то похоронили сказочные богатства.

Лопаты мы доставали у Сеньки Геращенко, худого, вечно голодного паренька, моего одноклассника, и рыли темные пещеры. По вечерам болели мускулы и ныла душа: ведь мать была уверена, что я аккуратно посещаю школу. Каждый вечер я давал себе клятву исправиться и каждое утро вновь уходил в пещеры: а вдруг сегодня лопата глухо ударит в, какой - нибудь кованый сундук! Ради этой минуты были вскопаны горы земли.

Потом началась учеба в железнодорожном техникуме, затем - служба в армии, которая уже совсем «выправила» мою биографию...

Но никогда не забыть мне запаха пещер и жажды приключений.

На паровозоремонтном заводе, куда направили меня из техникума, я работал и контролером - приемщиком и наладчиком. Вскоре женился на Зое, преподавательнице химии, и получил комнату.

Но едва я притащил свой единственный чемодан в эту светлую и уютную комнату с белыми сверкающими наличниками и едва успел забить в стенку первый гвоздь для шинели и фуражки, что - то екнуло в моей душе, и какой-то голос спросил: «Уж не навеки ли ты, Константин Булаев, заколачиваешь свою мечту?»

Зоя, ничего не подозревая, возилась у кухонного столика и полочек, уже аккуратно уставленных кастрюльками и мисками... Я решил отогнать эту мысль и настроиться на другие размышления... Наконец - то я буду каждый день обедать, культурно отдыхать. Пуговица оторвется - пришьют, белье выстирают и выгладят. Если тоска на душе - выслушают, посоветуют, если радость - разделят эту радость. Все хорошо!... Но чувствую - не усидеть мне здесь, тянет меня из этой комнаты куда–нибудь в Сибирь, на стройки, в тайгу. Ничего поделать с собой не могу и рассказать некому - засмеют.

- Ты с ума сошел, - проговорила Зоя, задыхаясь. - Тебе так повезло в жизни, комнату получил после бесконечных общежитий. На заводе ты комсорг цеха. Пусть у тебя неполадки с администрацией, но неизвестно еще, кто прав. Сам ты рассказывал, у начальника цеха бюрократические замашки... Что же это ты надумал? Только поженились...

Она распалилась вконец, и слезы навернулись на глаза.

- Успокойся, Зоя. Я не хочу разрушать нашу семью. Мы, конечно, поедем вместе...

- Никуда! - резко сказала она. - От своего счастья не уезжают!

- Но мое счастье там, понимаешь?... Меня тянет...

- Я думала, тебя ко мне тянет, - иронически заметила Зоя. - Начитался!... Впрочем, дело не во мне. Ты, наверно, сам не раз поучал других, что надо уметь в буднях находить романтику. А теперь сам бежишь с завода, потому что наскучила эта маята. Сам сдрейфил, герой!...

- Зоя! Послушай-ка...

- Ты просто цыган, которому не сидится на одном месте, - произнесла Зоя уже незлобно и рассказала любопытную историю об одном цыгане, который жил вместе с ее родителями в Горловке. Этот цыган давно распрощался с бродячей жизнью, стал передовым забойщиком, построил дом и жил, как и все шахтеры, в полном довольстве. Казалось, он забыл о шатре и телеге, в которых провел всю молодость под открытым небом. Но как только приближался отпуск, цыган-забойщик покупал лошадь и телегу, строил на ней навес, усаживал жену с ребятишками и - айда по всему Донбассу на месяц кочевать. На шахтах уже знали: цыган Петро едет! Откочует месяц, продаст лошадь и телегу, и - в забой, снова уголек на - гора выдавать.

- И ты такой же, мой цыганчонок, - закончила Зоя и обняла меня.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.