— Куда садиться? — мрачновато спросил Олег, когда прошли в глубь комнаты.

— Куда угодно. Лучше поближе к столу, разговаривать удобней, — уловил Щерба агрессивную настроенность посетителя. — Фамилия моя Щерба, зовут Михаил Михайлович.

Олег сел, сжав и чуть выпятив полные губы.

— Мне поручено, — начал Щерба, — познакомиться еще раз с делом вашего отца и написать справку для обкома партии, поскольку жаловались вы туда, а переслали нам. Вынужден вас огорчить: ничего нового я не нашел, хотя вы и утверждаете, что ваш отец, командуя отрядом «Месть», самосуд не совершил.

— Утверждаю, — решительно дернул головой Олег. — И могу подтвердить документально.

— Каким образом? — спросил Щерба, будучи заранее уверен, что начинается самое неприятное: амбициозное упрямство, блеф, поток слов человека с сутяжным характером, который ломится в открытую дверь.

— У меня есть фотокопия протокола, когда судили тех, расстрелянных, партизанским судом, — торжествующе сказал Олег и насмешливо посмотрел Щербе в глаза.

— Вот как? — недоверчиво удивился Щерба. — И вы можете предъявить этот протокол?

— А как же! — Олег наклонился к портфелю, стоявшему у ног, и извлек лист фотобумаги и магнитофонную кассету «Денон» в прозрачном футляре-коробочке. — Вот! — Он протянул Щербе листок.

Читать Михаил Михайлович не стал, лишь пробежал глазами, чтоб убедиться, что речь идет именно о том, о чем говорил посетитель. В самом конце он увидел вроде сноску «Ф. Р-587, оп. 4, ед. хр.2. Оригинал».

— Где вы это взяли?

— Не имеет значения. Важно, что документ перед вами, — ухмыльнулся Олег.

Быстрая мысль кольнула Щербу, он понял, что грядет с появлением фотокопии протокола, если он, конечно, переснят с подлинника; и от этого понимания в душе Михаила Михайловича возникла нервозная неприязнь к сидевшему напротив молодому человеку, начало раздражать, как он толстыми пальцами с желтыми подпалинами вертел, поигрывая, то ставя на ребро, то на торец, новенькой, чистенькой, без единой царапины прозрачной коробочкой, в которой лежала кассета.

— И вот! — наконец перестав забавляться кассетой, Олег положил ее Щербе на стол. — Незадолго до смерти отца я уговорил его надиктовать абсолютно все, как было. Потому что потом я уже ничего не смогу доказать. Он был последний свидетель.

— Почему вы раньше кассету не предъявляли?

— А кто бы поверил? А сейчас слова отца подтверждены документом.

— Вы хотите сказать, что все минувшие годы протоколом вы не располагали?

— Да.

— Есть возможность подтвердить подлинность фотокопии?

— Конечно. Оригинал в областном архиве.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 21
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.