Неустановленное лицо

— Букинистическая торговля, — объявил Северин, поднимая для всеобщего обозрения Ольгин блокнот. — Тут есть весьма интересные наблюдения. Нет только одного, по крайней мере я пока не нашел: какими именно магазинами она интересовалась.

Женщины молчали.

— Так, — сказал Стас. — Жаль. Тогда такой вопрос: имя Шура вам что-нибудь говорит? У Ольги оно записано в календаре как раз позавчерашним днем. А? Нет? Еще вопрос. В тот день, когда вы ждали Ольгу, в день ее рождения... Кстати, сколько ей исполнялось?

— Двадцать пять, — пролепетала Пырсикова.

— Круглая дата. Вчера ей кто-нибудь звонил?

— Не то слово! — всплеснула руками Пырсикова. — Обзвонились! Наверное, все хотели поздравить. А что-нибудь ей передавали?

— Не-ет. Вот только одна старушка с таким дребезжащим голосом... Постойте, я же записала, у нее имя совсем простое... — Пырсикова бросилась искать на своем столе и нашла. — Вот! Анна Николаевна. Просила передать, что звонила и поздравляла. И еще мужчина какой-то звонил ближе к вечеру. Я его запомнила, потому что он перезванивал раза четыре.

— Не назывался, конечно?

— Нет, но мы с ним даже немного беседовали. Он явно был в курсе, что у Ольги день рождения, голос у него мне показался каким-то встревоженным.

— Не фантазируй, — оборвала ее Петрова. — Небось, это был тот самый, с которым она собиралась в ресторан.

Мы с Севериным значительно переглянулись, а Петрова, уловив наше переглядывание, сказала:

— Так ведь вас в основном предыдущие дни интересовали... Мы ее спрашивали, куда она вечером в день рождения денется — все-таки дата, а у нее-то коммуналка. Лора к себе ее звала. Но Ольга сказала, что идет в ресторан, как она выразилась, в очень узком кругу. Я так поняла, что просто вдвоем с мужчиной.

— Вы хоть что-нибудь о нем знаете?

— Ни малейшего представления! Хотя... Как раз в тот день... В субботу... Она пришла в новом платье и с новой сумкой. Ну, мы, конечно, стали подкалывать: не иначе как богатый любовник завелся. А она только смеялась и говорила: секрет, потом расскажу.

— И даже намека никакого — кто, что?

— Она, если честно, не очень любила про своих мужиков распространяться.

— Слушай, — округлила глаза Пырсикова. — Как же мы забыли? А в ее «Дневнике» не могло быть про это?

— Могло, — задумчиво согласилась Петрова.

— Что за дневник? — спросили мы с Севериным.

— Это не совсем то, что вы подумали, — охладила нас Петрова. — Ольга, видите ли, постоянно писала, как она нам сообщила, «юмористическое повествование». Она там изображала всех знакомых и сотрудников редакции, авторов и так далее. Нормальная графомания, конечно...