— Букинистическая торговля, — объявил Северин, поднимая для всеобщего обозрения Ольгин блокнот. — Тут есть весьма интересные наблюдения. Нет только одного, по крайней мере я пока не нашел: какими именно магазинами она интересовалась.
Женщины молчали.
— Так, — сказал Стас. — Жаль. Тогда такой вопрос: имя Шура вам что-нибудь говорит? У Ольги оно записано в календаре как раз позавчерашним днем. А? Нет? Еще вопрос. В тот день, когда вы ждали Ольгу, в день ее рождения... Кстати, сколько ей исполнялось?
— Двадцать пять, — пролепетала Пырсикова.
— Круглая дата. Вчера ей кто-нибудь звонил?
— Не то слово! — всплеснула руками Пырсикова. — Обзвонились! Наверное, все хотели поздравить. А что-нибудь ей передавали?
— Не-ет. Вот только одна старушка с таким дребезжащим голосом... Постойте, я же записала, у нее имя совсем простое... — Пырсикова бросилась искать на своем столе и нашла. — Вот! Анна Николаевна. Просила передать, что звонила и поздравляла. И еще мужчина какой-то звонил ближе к вечеру. Я его запомнила, потому что он перезванивал раза четыре.
— Не назывался, конечно?
— Нет, но мы с ним даже немного беседовали. Он явно был в курсе, что у Ольги день рождения, голос у него мне показался каким-то встревоженным.
— Не фантазируй, — оборвала ее Петрова. — Небось, это был тот самый, с которым она собиралась в ресторан.
Мы с Севериным значительно переглянулись, а Петрова, уловив наше переглядывание, сказала:
— Так ведь вас в основном предыдущие дни интересовали... Мы ее спрашивали, куда она вечером в день рождения денется — все-таки дата, а у нее-то коммуналка. Лора к себе ее звала. Но Ольга сказала, что идет в ресторан, как она выразилась, в очень узком кругу. Я так поняла, что просто вдвоем с мужчиной.
— Вы хоть что-нибудь о нем знаете?
— Ни малейшего представления! Хотя... Как раз в тот день... В субботу... Она пришла в новом платье и с новой сумкой. Ну, мы, конечно, стали подкалывать: не иначе как богатый любовник завелся. А она только смеялась и говорила: секрет, потом расскажу.
— И даже намека никакого — кто, что?
— Она, если честно, не очень любила про своих мужиков распространяться.
— Слушай, — округлила глаза Пырсикова. — Как же мы забыли? А в ее «Дневнике» не могло быть про это?
— Могло, — задумчиво согласилась Петрова.
— Что за дневник? — спросили мы с Севериным.
— Это не совсем то, что вы подумали, — охладила нас Петрова. — Ольга, видите ли, постоянно писала, как она нам сообщила, «юмористическое повествование». Она там изображала всех знакомых и сотрудников редакции, авторов и так далее. Нормальная графомания, конечно...
В 3-м номере читайте о трагической судьбе одной из фавориток Петра I Марии Гамильтон, о бабушке Лермонтова Елизавете Алексеевне Арсеньевой, о жизни и творчестве замечательной советской актрисы Тамары Федоровны Макаровой, о первой женщине, ставшей почетным доктором Российской истории Александре Яковлевне Ефименко, о большой, бескорыстной и самоотверженной любви между декабристом Иваном Анненковым и француженкой Полиной Гебль, иронический детектив Ольги Степновой «Вселенский стриптиз» и многое другое.
Молодые рабочие — Салам Дугушев, делегат XX съезда ВЛКСМ, бывший воин-интернационалист и Николай Чепурнов, кавалер ордена Трудовой Славы, бригадир комсомольско-молодежного коллектива, — ведут разговор о перестройке и жизни комсомола