Разнокалиберные машины бежали, пока хватало горючего, бежали и останавливались в пути, и все дороги заставлены разнокалиберными машинами.

На дороге, в поле и в канаве — везде автомобили...»

Надо же, даже «с запада на восток» (то есть от фашистов) бежит только буржуазия! Но если картины паники помещиков и капиталистов, а также сценки радостных встреч местных жителей и Красной Армии находили свое место на страницах нашей прессы, то о происходящем в оккупированных Германией районах советскому человеку узнать было неоткуда. Царило тактичное молчание. Зато — с не меньшей корректностью — наш народ оповещали о речах Гитлера. Двадцатого сентября фюрер выступил по радио в Данциге (ныне — Гданьск): «Судьба, постигшая этот город и область, была судьбой всей Германии. Мировая война — самая бессмысленная война в истории — превратила эту область и этот город в свои жертвы...»

Далее борец за смысл и справедливость заговорил о Версальском договоре: «Тогдашние поджигатели войны разочаровались. Они при помощи Версальского договора не решили ни одной проблемы, зато создали много новых. Самое тяжелое в судьбе народов — бессмыслица, с которой тогда перекраивался мир...»

Это говорит Адольф Гитлер. Хотя его уже трудно отличить от Молотова.

Этот противник насилия, как и все прогрессивное человечество, не упускает случая выразить свою солидарность с Москвой: «Россия оказалась вынужденной со своей стороны ввести свои войска для защиты украинского и белорусского населения Польши. В Англии и Франции считают преступлением сотрудничество Германии и России... Уроки 4 лет войны достаточны для обоих государств и народов. Мы намерены представлять и защищать свои собственные интересы и нашли, что лучше всего двум самым крупным государствам и народам Европы договориться о соглашении... Если вы полагаете. — заявил Гитлер, обращаясь к Англии, — что мы при этом вступим в конфликт, то вы ошибаетесь, так как намерения Германии очень ограничены».

Красная Армия тем временем встретила сильное сопротивление под Гродно, где скопились многочисленные польские части, отступавшие с разных направлений. В некоторых районах фашистские войска отходили на запад, уступая территорию нашим. Двадцать второго сентября без особых затруднений было согласовано германо-советское коммюнике о демаркационной линии между армиями. В тот же день во Львове, всего лишь пятью сутками ранее окруженном фашистами, «сотни трудящихся с большим интересом, — писала «Комсомолка», — смотрели советский кинофильм «Ленин в 1918 году». При появлении на экране Ленина и Сталина зрители бурно аплодировали, раздавались возгласы в честь Советского правительства, в честь товарища Сталина». На следующий день была установлена телефонная и телеграфная связь между Львовом и городами СССР. Жители Львова, Луцка. Пинска. Белостока охотятся за советскими газетами, расспрашивают бойцов и командиров о жизни в Советском Союзе.

Финал

Двадцать шестого сентября наши газеты опубликовали большое сообщение «Германское командование об итогах войны в Польше». На следующий день в Москву прибыл Риббентроп. Двадцать восьмого, когда еще догорали очаги открытого сопротивления фашизму в Варшаве и на Балтике, был подписан советско-германский договор о дружбе и границе. Кроме договора, появился на свет еще один документ, расширивший пропасть между СССР и его будущими союзниками по борьбе с фашизмом: «Заявление советского и германского правительства. После того, как Германское Правительство и Правительство СССР подписанным сегодня договором окончательно урегулировали вопросы, возникающие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе, они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией с одной стороны и Англией, Францией с другой стороны отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба Правительства направляют свои общие усилия... чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, усилия обоих Правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться о необходимых мерах».

Когда я в Библиотеке имени Ленина впервые взял в руки номер «Правды» от 29 сентября 1939 года, обнаружилось. что договор с Германией, а также все, относящееся к визиту Риббентропа в Москву, аккуратно вырезано из газеты, и большая часть первой полосы заклеена белой бумагой. То ли наше бдительное Министерство Правды за прошедшие полвека нашло время позаботиться об идеологической девственности потомков, то ли какой-то любознательный читатель пополнил свою коллекцию вырезок...

Ну, а Риббентроп, навсегда покидая нашу страну, заявил сотруднику ТАСС: «...Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии. Если, однако, в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это». Атмосферу прошедших в Москве переговоров он оценил как «дружественную и великолепную».

Вплоть до июня 1941 года по Москве ходили «достоверные» слухи о том, будто Сталин и Гитлер скоро объединят Германию и СССР в одно государство: они там в Берлине тоже социалисты, пусть и с приставкой «национал»...

Итак, все кончено. В школах Западной Украины и Западной Белоруссии возобновляются занятия. Налаживается работа предприятий. Войска устраиваются в казармах. Жизнь продолжается — для тех, кто выжил. Развеселой частушкой ставит точку на происшедшем Лебедев-Кумач:

Панской Польши нету больше,
Хитрой ведьмы нет в живых,
Не захватит в лапы Польша
Наших братьев трудовых!

...У истории нет никаких вариантов, никаких «если бы» — эта мысль то и дело провозглашается на страницах газет и журналов. Это обыкновенная неправда. Варианты у истории есть!

Да, минувшее нельзя переделать, переиграть. Что было, то было, это бесспорно. Но минувшее было когда-то будущим. и вступавшие в это будущее люди еще не знали тогда, чем оно обернется, каким окажется. Так и мы сегодня гадаем о близких и дальних перспективах. Невозможно понять мысли и поведение людей былого, не поняв, какие варианты будущего (ставшего теперь прошлым) они могли предвидеть.

Важно учитывать и те варианты развития событий, которые наши предшественники, быть может, проглядели. И не надо путать прошлое, которое изменить невозможно, с установившимися представлениями о прошлом.

По моему мнению, миф о «безвариантности» истории пускают в ход тогда. когда боятся вступить в открытую полемику с оппонентами о вариантах и версиях.

В связи с 50-летием событий,1939 года в нашей прессе появилось много интереснейших публикаций. Одна из наиболее важных и авторитетных — «круглый стол» в «Правде» одиннадцатого августа. Похоже, наши ученые не намерены выходить из глухой обороны. Сидеть за непробиваемой стеной утверждений о безвариантности — применительно к договору о ненападении 23 августа 1939 года — вполне их устраивает.

Судите сами.

«У нас не было другой перспективы, другого выбора» (В. Сиполс). «Советскому Союзу не оставлено было иной возможности» (Б. Аверченко, ведущий «круглого стола»). «Для Советского Союза не было другой альтернативы тому решению, которое он принял» (Л. Безыменский). «Это был вынужденный акт» (А. Орлов). Ни один из девяти участников «круглого стола» не возразил против таких формулировок!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.