Не стрелять!

«Они от женщины всего ждут! — ответила «баба-каратэ». — Поэтому расстегивайтесь!»

Теперь Алена увидела, что Свинцов не мог ничего делать, не мог ничего вымолвить. Он только стоял и ждал, когда же из-под рубашки мелькнет Аленин лифчик.

И тогда она его ударила. Даже и не пришлось слишком молниеносно дрыгать ногой. Она ударила примерно с той скоростью, с какой футболисты подают угловые удары, то есть могла прицелиться, чуть ли не замахнуться...

Свинцов сразу согнулся в те самые три погибели, про которые так часто говорят... И тут Солдат-Юдин буквально простонал:

— Не могу, Ален!

— Ну-ка вместе! — Она ухватилась за лавку. — Раз-два! Взяли!

Пока Градус долбил в дверь, лавка довольно-таки крепко засела там.

— Юдин! — крикнула Алена. — Я не отвечаю за твою жизнь!

Эти слова подействовали и на нее саму. Она дергала так, что, казалось, руки сейчас оборвутся.

Скалясь от боли, Свинцов полураспрямился. Бессмысленными глазами смотрел на Алену.

— Дай мне! — Она глядела на Свинцова, а руку протянула назад, к Юдину, который на корточках от страха сидел за ее спиной. Лишь мгновение она соображала, что это такое, перекатывая в пальцах изуродованную пулю.

— Имей в виду, Свинцов. Сейчас за мной приедут! Помнишь записочку, нет? Она была зашифрована!

Крыса сел в углу, матернулся — тяжело, как взрослый мужик.

— Свинцов! Если этот дурак меня тронет, я скажу, что ты дружишь с уголовником! Что ты дал ему пистоль и патроны!

— А я скажу, что ты пришла за пистолем. Что это у тебя был пистоль!

Крыса уже более менее очухался. Только по тому месту, которым он саданулся об стену, стучала боль, все пышнее надувая темно-синюю огромную шишку. А на самой коже ни царапинки — можно сказать, очень удачно упал.

Он представил в скудных мечтах своих, что каким-то образом выбрался отсюда. А эти трое остались внутри. И он, Крыса, обкладывает дверь хворостом... И бежать — ничего не видеть, не помнить...

Но тут в его мечтах получалась пробуксовка. Он хотел убежать с поляны и не мог — так бывает иногда во сне. И поэтому Крыса слышал, как они там мечутся, в горящей бане, и кричат. От этих страшных видений Крыса застонал.

Солдат-Юдин все сидел на корточках за спиной у Алены, его глодал стыд, и в то же время он не имел сил подняться, как будто бы весь склеился в этом положении комочка...

— Хорошо... — сказала Алена с волнением, но твердо. — Я пришла за пистолем. Но ты, Свинцов, виноват куда больше. Ты вот у меня где! — Алена подняла сжатый кулак.