«Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось тогда русское сердце при слове Отечество». Пушкин «Метель».

Когда осенью 1812 года наполеоновская армия приближалась к Москве, в числе других учебных заведений был закрыт и «Благородный пансион», в котором обучался Петруша Каховский.

Петруше уже исполнилось четырнадцать лет, и он мечтал поступить в какой - либо полк, чтобы защищать отечество от иноземных полчищ.

Вместе с другими воспитанниками пансиона Петруша не раз обращался с соответствующей просьбой к военному начальству, но по причине того, что большинство из этих молодых патриотов не достигло ещё и пятнадцатилетнего возраста, просьбы оставались безрезультатными.

Во второй половине августа Каховский по целым часам не отходил от окон дортуара, из которых были видны отъезжающие от крыльца кареты, возки и колымаги, развозящие по родным домам воспитанников пансиона.

Петруша Каховский был круглый сирота. Из родственников у него остался единственный брат, уже несколько лет сражающийся в рядах русской армии, да двоюродная тетка - чопорная и властная владелица небольшой подмосковной усадьбы.

С полгода назад между тёткой и племянником произошла крупная ссора.

Перелистывая однажды в присутствии гостившего у неё Петруши книгу прихода и расхода, Наталья Власовна начала всё сердитей щёлкать костяшками счетов и, наконец, захлопнув книгу, хмуро проговорила:

- Скоро и вовсе жить нечем будет. Мужиков из - за постоянных войн чуть не поголовно в солдаты забрили, другие самовольно в ополчение ушли. А которые остались, из повиновения вовсе выходят, и бог знает, что за мысли в голосе держат...

Каховский оторвался от книги и, опустив глаза, молча слушал тёткино ворчанье.

- Придётся, видимо, кого - либо из дворовых продать, - как бы думая вслух, продолжала Наталья Власовна, - но кого бы?.. Если Марью русую, - кружевница она отменная и в стряпне искусна. На свадьбу княжны Путиной давала я её взаймы, так она такие бланманже и профитроли смастерила, что гости об заклад бились с хозяином, будто яства сии французского повара рук дело... Нет, Марью продавать покуда погожу, а отдам её куда - либо в услужение. Ну - ка, Пьер, возьми бумаги да пища объявление в газету.

Петруша послушно взял из вазочки очинённое гусиное перо, расправил лист шершавой бумаги и выжидательно взглянул на тётку.

- Пиши: «Отпускается в услужение девка двадцати трёх годов, собою видная и способная ходить за барыней, шить тонкое бельё, плести кружева замысловатейших узоров, а окромя сего стряпать кушанья скоромные и постные и всяческие десертные блюда».

Наталья Власовна задумалась.

- Да нет, - сказала она после долгой паузы; - пустая затея. Что я в таком разе за девку выручу? Сущие гроши. На них и крыши на флигеле не починить. Уж не продать ли мне лучше Григория?

Каховский даже с места привскочил:

- Что вы, что вы, ma tante. Как можно продавать людей, да особливо таких, как Григорий? Не он ли взрастил меня, не он ли ночи надо мною просиживал, когда болезни столь усердно посещали меня в детстве... Не ему ли обязан я...

- До свадьбы твоей что ли состоять ему при твоей особе, - насмешливо перебила тётка, - да и не твоего ума дело рассуждать. Пиши! - повелительно бросила она.

Петруша начал было выводить под её диктовку: «Продаётся дворовый человек, знающий грамоте, может исправлять официантские должности...» - но вдруг сорвался с кресла и, разрывая объявление на части, гневно проговорил:

- Воля ваша, а подлости писать не стану.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.