На берегу было тихо. Капитан Харламов слышал, как глухо плескалась о железные борта понтонов невидимая в темноте вода. Изредка кто-нибудь из солдат, ворочаясь, заденет прикладом о железо или звякнет котелком и тотчас утихнет. И опять слышны только всплески воды, неторопливо бьющей о понтоны.

Из темноты вынырнула громадная фигура. Харламов узнал лейтенанта Кузина.

- Готовы к отплытию, товарищ капитан! - доложил Кузин.

Харламов взглянул на часы и мысленно отметил время: двадцать три десять. Стрелки и цифры на циферблате осветились мягким голубым светом, и не хотелось отрывать от них глаз. Капитан подождал, пока минутная стрелка неуловимыми толчками передвинулась на одно деление, и опустил рукав шинели.

- Пошли! - сказал он.

Капитан сел на левый понтон, Кузин - на правый. Никаких инструкций Харламов лейтенанту на прощанье не давал - в этом не было нужды: всё продумано и оговорено ещё днём, когда операция обсуждалась у командира батальона. Роте капитана Харламова ставилась задача - ночью переправиться через Одер, захватить плацдарм и держать его. Задача нелёгкая. Полк только вчера на узком участке вышел к Одеру. Переправочных средств почти нет, только два понтона, которые успели подбросить сапёры. Но рывок через реку делать надо с хода, не задерживаясь, не давая противнику опомниться. Гитлеровцы всячески рекламировали свои укрепления на том берегу. Одер последнее время они называли не иначе, как «рекой немецкой судьбы». «Пышно. однако в военном отношении не очень убедительно», - думал Харламов. Он не рассчитывал на то, что на том берегу всё обойдётся легко и просто, но верил: зацепимся, плацдарм удержим. Капитан протиснулся к борту понтона. Давая ему место, поплотнее сдвинулись бойцы. Рядом оказался Щетинкин, круглолицый смешливый сержант. Харламову показалось, что он и сейчас улыбается ему. Что ж, могло быть и так - они старые друзья, вместе форсировали Днепр, держали плацдарм за Вислой, брали Краков. Этот весёлый парень с юношеским пушком «а щеках имел трезвую голову и бою отличался завидным хладнокровием. А вон сидит, то откидываясь назад, то нагибаясь, нажимая на весло, Милошвили, громадной силы солдат, неразговорчивый, угрюмый на вид, но душевный человек и хороший товарищ. Капитан вспомнил, как он за Днепром выносил из боя контуженного лейтенанта Кузина. В том без малого девяносто килограммов, санитары сидели возле него и прикидывали, как вытащить: уж больно тяжёл лейтенант! Милошвили один, взвалив Кузина на плечи, бегом вынес его в укрытие...

Оглядываясь, Харламов узнавал своих солдат, перебирал в памяти страницы из боевых биографий, и у него крепла уверенность: зацепимся, плацдарм удержим.

Понтоны были уже на середине реки, когда с вражеского берега бросили ракету. В мертвенном, синеватом свете увидел капитан впереди высокую дамбу с редкими, угловатыми, как на гравюре, деревьями. Оттуда, из-за дамбы, взлетели вверх ещё две ракеты, стало светлей, и жёлтые блики заплясали на воде. С берега ударил пулемёт - струя трассирующих пуль потянулась ко второму понтону. В разных местах на дамбе вспыхнули огоньки винтовочных выстрелов.

- Огонь! - скомандовал Харламов. - Бей по вспышкам! Ручные пулемётчики, сидевшие впереди, открыли огонь по дамбе. Со второго понтона тоже стреляли.

- Налегай на вёсла! - крикнул капитан.

Но солдаты и сами уже рвали вёсла изо всех сил. Понтон толчками шёл к берегу. Взвыла и ухнула за кормой мина. Вторая, взметнув тёмный столб воды, упала справа. Харламов посмотрел на другой понтон; позади него тоже вздымались столбы воды, рассыпавшиеся зелёными брызгами...

Берег быстро приближался. Мины шлёпались сзади всё реже и реже, но пулемётный и ружейный огонь с берега усилился. На понтоне появились раненые.

Под ногами зашуршало, понтон резко затормозил движение, затем совсем остановился, и его стало разворачивать течением. До берега оставалось не больше двадцати шагов. Солдаты стали прыгать в воду и пошли, шумно плескаясь. У самого берега было глубже, и они оказались по грудь, потом по шею в воде. Кто-то попятился назад, но его подстегнули окриком: «Эй, куда ты? Давай к берегу!...» А первые, подняв над головой оружие, уже прошли глубокое место и выбирались на землю.

Понтон, освободившись от части груза, сошёл с мели и тоже пристал к берегу. Капитан спрыгнул одним из последних, посмотрел вправо. Кузин уже высадился. Ведя огонь на ходу, солдаты его группы бежали к дамбе.

И вдруг погасли ракеты. Харламов уже успел привыкнуть к их бледному, мерцающему свету и сейчас, оказавшись в темноте, почувствовал себя неудобно. Справа и слева гремели выстрелы. Впереди грохнуло несколько гранат. Забирая правей, ближе к группе Кузина, капитан побежал вперёд. Он достиг дамбы и полез на неё. Сверху ударила длинная автоматная очередь, трассирующие пули прошли, казалось, прямо над головой. Харламов сорвал с пояса гранату и швырнул её туда, откуда стрелял автоматчик. Переждав разрыв, полез дальше, через несколько минут добрался до вершины дамбы и сразу же попал в глубокую траншею.

Вслед за Харламовым в траншею спрыгнул ещё кто-то. Капитан окликнул его. Оказалось, что это Милошвили. Харламов послал бойца вправо по траншее разыскивать лейтенанта, а сам пошёл влево. Вскоре он наткнулся на своих солдат, уже осваивавших отбитые у врага окопы.

Перестрелка затихала. Вот справа донеслось несколько коротких очередей, и стало тихо. «Зацепились, - подумал капитан, - теперь будем держаться...»

Милошвили привёл Кузина. Вместе с ним пришёл Володя Ковалёв - комсорг батальона. Вчера, когда обсуждали операцию, он попросил Харламова взять его с собой. Капитан охотно согласился: Ковалёва солдаты любили - весёлый, лёгкий и смелый человек, а такой в трудную минуту пригодится. Старшина Ковалёв - парень не без странностей. Носит он широченные синие галифе и в любую погоду великолепные хромовые сапожки, из-под фуражки вьётся каштановый чуб. При первом знакомстве с Володей складывается впечатление, что это человек недалёкий. Но стоит поработать, пожить с Ковалёвым, и мнение о нём меняется.

Сколько раз говорили ему товарищи:

- Володя, ну зачем тебе эти опереточные галифе?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.