В угол сбились Колька Стальский, Тимошка и другие ученики, еще несколько конторских парней. Себя они считали лучше всех тут бывших и держались особняком. Посмеивались над Павлушкой, задетые тем, что тот начинает командовать. Когда Колька закурил, Павлушка закричал:
- Ступай в коридор дымить. Порядку не знаешь.
- С каких пор вы его знаете? - кольнул Колька.
Из дальнего угла загудел Петька.
- Ты молчи, гимназист. Верно зажил фонарь на лбу. Другой засвечу.
Вспыхнула перебранка.
- Тебе чего здесь надо? - наступал Петька на Кольку, - пари держать хочешь?
- Не твое дело... - отбранивался Колька, побледнев и пятясь перед Петькой. Он вспотел от стыда перед девушками, которые тут были, и ему хотелось хлестнуть Петьку в лицо.
- Убирайся вон! Подскочил Тимошка.
- Ты что за командир. Он тебе мешает?
- Нечего ему делать. Это для рабочей молодежи собрание. Раньше он нами не интересовался, а теперь подлезает. Уходи с добра.
Колька ушел. Тимошка вернулся на прежнее место, В руках его забелела бумажка. Он подманивал девушек, шептался и вписывал в бумажку.
Весь заводский молодняк дробился на две половины. Первая - сплачивалась вокруг Петьки и Павлушки. Парни этой половины все самолично работали на заводе. Многие росли без отца-матери. После работы часто они отдавались разгулу, этот разгул омывал их после труда, как вода. Их звали «огольцами», «охальниками». Вторая половина теснилась около Кольки и Тимошки. Из этой половины если и работали, то не на заводе, а в конторе: переписчиками и делопутами. Большинство же были сыновьями квалифицированных рабочих и учились в городе. На улице они не озорничали, зимой собирались к Кольке, пили чай, вели умные разговоры, летом играли в «индейцев». Обе половины люто враждовали. «Огольцам» не нравилось, что те «из себя бар строят», а «бары» не любили «огольцов» за насмешки и задирки.
От дверей, сквозь густоту толпы протиснулся парень. Его никто не знал. Он был рыжий. Одежда драная. Подошва левого сапога отскочила и была подвязана веревочкой. Парень быстро подошел к столу.
- Это собрание молодежи?
- Видишь сам, - ответил Павлушка, - бород нет.
- Как фамилия?
- Савельев.
- А его? - палец рыжего ткнулся в Тимошку.
- Лаптев.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.