Музыка

Галя полулежала в кресле, изогнув голову на тонком стебле шеи, с плотно закрытыми глазами, словно в тихом обмороке. Когда плакали скрипки в оркестре, плавно покачивалась Галина голова, и двойная, туго заплетенная коса лениво изогнулась, оползая по острому обрыву грудей, и вздрагивала, как живая.

- Сидят как ни в нем не бывало. Неужто они не слышат? - подумал Васька.

Но взмах дирижера снова поймал его на удочку и повел за собой.

... Да ведь это же что за такое? Революция, похоже... Гражданская... Колчаковский фронт... Улица. Народ налит. Стрельба. Горнист играет. Вот он милый - милый рожок! А кто - то плачет. Скрипки турурукают: плачет кто - то, разливается...

А дирижер еще больше дразнит: он плавно, широко водит палочкой в сторону скрипок, кивает им, вытягивается весь, летит к ним, приказывает им:

- Плачьте. Громче. Тише. Громче плачьте.

И Васька с открытым ртом, прикованный глазами к дирижеру, окруженный, наполненный звуками оркестра - ерзает, трясет соломенно-рыжей лохматой головой, будто отбиваясь от надоедливого пчелиного роя, и шепчет невольно:

- Будет, будет...

И Васька чувствует, как звуки, все горестнее завывая, лезут под рубаху, бегут по коже, щекочут - и там, где у Васьки сердце, начинает колоть и саднить.

... Будет вам плакать. Мало ли у кого убили сына или мужа? Ведь - революция. Ну что, что жертвы. Нельзя без этого. Зато - свобода... Замолчите вы, скрипки! Слышите, враг приближается: бьют барабаны, - стреляют:

В бой.

бой.

И начинается битва: падают бандиты, бегут и снова падают. Пехота. Наша пехота! Атака. Кутерьма... В перебежках... - артиллерия:

Бунт...

буй...

бой...

Наша берет!

Неужто вы не слышите радостных криков победы?

Но чьи это скрежещут зубы? Чьи хрипят схвачены глотки? Ага: враг просит пощады. Никаких! Бей - добивай. «Буржуям нет пощады». Раненый? Все равно - все едино: добей!...