Фронт приготовился. Ждал. Все тревожней на сердце у командующего. Ставка в который раз предупреждает:

– Скоро немцы начнут. Не прозевайте!

В ночь на 5 июля, по донесению разведчиков, немецкие саперы начали скрытно разминировать минные поля. Нашим ребятам удалось захватить одного из них. «Язык» рассказал, что им вечером зачитали приказ фюрера о наступлении. Разведчики установили точно не только его день, но и час: 5 июля в 3.00.

А сейчас – 2.00.

Через час лавина огня и металла обрушится на нашу оборону. Надо упредить противника. Осталось пятьдесят минут... Осталось сорок минут... А вдруг полученные сведения ошибочны и немцы не собираются начинать наступление? Вдруг в последний момент они передумали?

Рокоссовский повернулся к представителю Ставки, заместителю Верховного Главнокомандующего Маршалу Советского Союза Жукову:

– Как быть, Георгий Константинович? Обычно быстрый на решения, Жуков на этот раз помедлил с ответом. Будь перед ним другой командующий фронтом, он, конечно, дал бы совет, твердой рукой направил действия командующего. Но перед ним был Рокоссовский. Ему он верил. Жуков сказал:

– Ты командующий фронтом, Константин Константинович, ты и решай!

Рокоссовский с благодарностью посмотрел на старого друга.

– Спасибо!

Спокойным, пожалуй, даже веселым голосом приказал командующему артиллерией:

– Открыть огонь!

Свыше тысячи орудий обрушили на врага, приготовившегося к наступлению, смертоносный вихрь.

Как потом стало известно, Рокоссовский всего на десять минут упредил наступление немцев. Десять минут промедления – и немецкий огневой вал обрушился бы на наши позиции.

Несколько часов понадобилось немецким генералам, чтобы оправиться от шока. Это были часы сомнений, колебаний, отчаяния. Но ясно одно: огромная махина наступления уже запущена, пришла в движение, нет возможности ее остановить. Последовала команда: наступление! Но уже не было ни внезапности, ни согласованности действий, ни боевого подъема, ни уверенности в победном исходе сражения. Еще не начатое, оно уже было проиграно.

Выдержав удар гитлеровских соединений, наши войска перешли в контрнаступление. Двадцать две общевойсковые, пять танковых, шесть воздушных советских армий двинулись на врага. Более полумиллиона солдат и офицеров, тысячи танков и самолетов противника остались на орловских и курских полях.

Фашистская Германия оказалась перед военной катастрофой.

Летом 1944 года в операции под кодовым названием «Багратион» должны были участвовать четыре фронта: 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, 2-й Белорусский и 1-й Белорусский. Командующий 2-м Белорусским генерал армии Константин Константинович Рокоссовский, изучив условия местности (Полесские болота), разработал свой план нанесения удара по врагу в направлении на Бобруйск и Слуцк. Когда в Ставке окончательно отрабатывался план операции, Рокоссовский изложил свои соображения.

Верховный Главнокомандующий, его заместитель и другие члены Ставки не согласились с его мнением.

Рокоссовский продолжал настаивать на своем. Сталин, явно недовольный его несговорчивостью, предложил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.