Рассказ
После обеда охотники рассуждали о соответствии дичи номеру дроби (тетерев — четверка, журавль — два ноля). Павлу стало скучно. Он решил протрястись, сходить к ряму, кочкастому болоту: там по ночам какие-то птицы гукали и гремели. Интересно, кто? Но путь Павла Герасимова к ряму начался не здесь, а в городе. Начался с гриппа — добротного и сильного, с оставшейся слабостью. Она сидела в нем глубоко. Затем стал душить запах красок. Шел март. До теплого времени, когда он смог бы работать при открытых окнах, ждать месяца полтора. Он побежал к врачам. Тогда-то Павел и попал на обследование в неприятное заведение — в туберкулезный диспансер. Там и нашли легочный процесс, оставленный гриппом. Оказалась затронутой верхушка правого легкого. Врач порекомендовал лечение свежим воздухом и паском (три раза в день по 8 таблеток). Павел выбрал лечение свежим воздухом. Дело в том, что, возвращаясь домой с кульком таблеток, он встретил школьного приятеля. Гошка Жохов как раз собирался на весеннюю охоту. Еще два охотника ехали с ним. Они согласились взять и Павла — пусть дышит! И вот Павел оказался здесь, в лесной избе. Но было и нехорошее. Охотники, люди, благожелательные к нему, оказались лесными браконьерами. Они били запретных косачей. Но свежий воздух так помог Павлу, что он прощал их.
Надо жить человечкам! Мир был велик, и птиц в нем предостаточно.
...В ряме, сев на кочку, он рассматривал тесно растущие сосенки и косматый на макушках кочкарник. Думал примерно так: «Всякого рода растительные сообщества сложны и малопонятны и требуют пристального художественного изучения. Вопрос, так ли проста, так ли слаба природа. Не хитрит ли она? Не проще ли ее многосложный город? Еще Павлу думалось, что передать хвоинки, кору и прочее сможет только большой фотографический аппарат на цветной пленке. Художник (он сам, например) здесь пасует, хотя Шишкину и удавалось. Но... другие были времена. Сейчас так работать нельзя — время торопливое.
Шишкин был старый леший. Он угадывал гибель леса и надеялся на бесконечную жизнь его в своих картинах. Оттого и прописанность их — страшная, непосильная другому времени.
— Ерунда такая, а попробуй-ка нарисуй ее, — бормотал Павел, разглядывая кочку. — Целый мир... Микромир... Микро, макро, мокро. То ли дело небо...
Он поднял голову, чтобы произвести сравнение пустоты неба с миллионом деталей, составляющих тело кочки, и увидел перед собой длинные ноги.
Перед ним стояла серо-бурая лошадь, одна, без седока. Глупости! Откуда в лесу быть лошади? Это стоял зверь, лесной огромный зверище — лось! Он смотрел на Павла.
Под волосяными кустиками блестели, любопытствовали звериные яркие глаза.
У, громадный!..
Павел испугался. Его будто пружиной вскинуло — охнул и побежал. Позади затрещали кусты. Гонится! Стопчет! Павел закричал: «А-а-а!..» — но горло его перехватило, и кричал он внутренним, беззвучным криком.
Он вырвался из ряма и увидел лесную избу. В ней-то и были охотники. Поляна с вялой травой вдруг показалась Павлу космической огромной площадью с избяной звездочкой посредине.
...Лось не топтал его. Испуганный, он побежал и сам в сторону, к просеке. Там и остановился.
Павел влетел в избу и ухватился за косяк.
Охотники (они играли в шахматы) вскочили, рассыпав фигурки, и спросили в один голос:
— Инспекция?!
— Лось! — прохрипел Павел и сел на порог. Он задыхался. Грудь была сжата, ее хотелось разорвать. Сердце тоже не живое, а просто дергающийся комок. «Умру, умираю уже». Павел привалился к косяку.
...Удушье прошло. Павел поднял глаза: все трое глядели на него пристально. Холодное, изучающее внимание было в глазах охотников. Они наблюдали.
— За мной гнался... в болоте... лось... — сообщил он.
— Гнался? Так не бывает.
Гошка встал, стянул ремень штанов. И сразу что-то вошло в избушку, непонятное Павлу. Шахматисты не стали собирать фигуры. Они заторопились. Они хватали ружья, ссыпали в карманы патроны с жаканами. И Павлу стало ясно, что они сделают. Они убьют этого лося. А это огромный лесной зверь — не черные птицы.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Наука: Глюциология
Фантастическая повесть. Продолжение. Начало в №№ 20 — 21.