Так Ветер не попал в первый отряд космонавтов. Мы ему объяснили ситуацию и обещали — я, Королев, Келдыш, — что в следующий набор он будет включен обязательно. Ветер занялся испытательской работой. Стал делать столько, что снимать его с этой основной и ответственной работы рука не поднималась. Он ведь обеспечивал безопасный полет другим, давая «добро» на многие космические аппараты.

В свое время я написал большой очерк о нем и дал в журнал. Там прочли и звонят: «Николай Петрович! Вы бы не могли получить визу у министра обороны? Человек больно уникальный!» «Так сами и получите! — ответил я. — Каждый должен делать свое дело. Я свое сделал — написал. Пропагандой вы занимаетесь».

О нем я рассказывал на многих встречах, даже в ЦК ВЛКСМ, но материала так никто и не напечатал. Многим казались его способности невероятными. Мы привыкли жалеть себя и мало работать. Ветер беспощаден к себе и познает свои возможности в процессе работы. Ведь никто не знает, на что он способен, пока не начнет что-то делать. Ветер — самый нормальный человек, умеющий ценить отведенное ему время. Побольше бы таких, и многие проблемы были бы давно решены...

Последний полет

27 марта 1968 г. Вчера получил команду: в 10 часов быть в Совете Министров, а в 11 — в ЦК КПСС.

В 8.30 был у Вершинина, сказал: «Хотелось бы присутствовать на полете Гагарина». Вершинин согласился: «Надо разрешить ему самостоятельные полеты. Космонавт обязан летать, тем более, что он просится в очередной полет в космос!»

За работой время идет быстро, и вдруг звонок с аэродрома: «Потеряна связь с самолетом Гагарина!» Сердце сжалось тяжелым предчувствием.

В связи с напряженными поездками, в том числе и за рубеж, учебой в академии, Гагарину категорически запретили летать. Физически это было невозможно совместить. До марта 1968 года Гагарин не летал.

Перед самым окончанием академии он всячески уговаривал меня разрешить ему летать. Даже дважды присылал жену Валентину Ивановну. Она рассказывала, что Юра в связи с тем, что не летает, переживает сильно. Это может отразиться и на здоровье, и психике даже. Я согласился с ней и сказал, что после окончания академии мы разрешим ему летать.

Была составлена программа «вывозных» полетов. Она обычно не превышает 10 часов — это 20 — 30 полетов. Мы дали Гагарину 15 часов. И около сотни полетов по кругу. Всю эту программу он выполнил на «отлично».

После этого с ним слетал командир звена. Оценка — «отлично». Затем командир эскадрильи — «отлично». И еще мы решили: пусть с ним слетает перед самостоятельным полетом командир части Герой Советского Союза, летчик первого класса, серьезный, опытный человек Владимир Сергеевич Серегин. Он с ним вылетел, и оба погибли...

Позже события этого утра были восстановлены буквально по минутам, секундам, но ничего предвещавшего беду так и не было найдено.

Встал он, как обычно, в 6 часов 10 минут: зарядка, завтрак и работа с письмами — до семи утра. Набросал план на несколько дней. После семи позвонил дежурному: «Я на полетах!»

В лифте встретил соседей — женщин. Пошутил и полдороги шел с Георгием Добровольским, который потом рассказал, что Гагарин забыл пропуск на аэродром, поэтому вернулся.

— Да вас все знают и так пропустят! — успокаивал его Георгий.

— Неудобно! — возразил Юра. — Солдат будет проверять, а ты ему объясняй, кто ты есть! Порядок есть порядок! — И он вернулся.

В 8.15 Гагарин прошел медосмотр и облачился в летный костюм. С 9.15 началась предполетная подготовка, которую провел Серегин. Затем он утвердил полетный лист, составленный и подписанный Гагариным. В 10.19 Гагарин поднял самолет в воздух.

В дальнейшем магнитофонная запись переговоров с Гагариным прокручивалась до отупения. Ее знают многие наизусть. Голос ровный, ответы четкие. И вдруг резкий обрыв в 10.30. Вот последние слова Гагарина:

— 625-й! Задание в зоне 20 закончил, прошу разрешения на разворот. Курс 320.

— 625-й! Разворот разрешаю! — ответил руководитель полета.

— Вас понял! Выполняю!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.